Не бывает прошедшего времени

Над баром расплылась мелодия советской песни, знакомой нам с Виктором с детства. Песня называлась "Катюша", и рассказывалось в ней о пограничнике, который землю бережет родную, и о девушке, которая его ждет. Запись, пущенную барменом, явно сделали люди, которые побоялись бы пойти с песенным пограничником на близкий контакт. Мужской хор выкрикивал слова, не включенные ни в один из официальных русских словарей, выкрикивал нескрытно и громко, акцентируя ритмический рисунок "Катюши", трогательная мелодия которой расползлась, обращаясь в собственную противоположность. "Ух! - ревели бугаи хором, - Расцветали яблони и груши, туда их перетуда!.."

Виктор, заметив выражение моего лица, прислушался. Послушал и серьезно взглянул на меня:

- А помнишь, как Колька, который приходил неизвестно откуда и исчезал неведомо куда, запел "Катюшу" у нас на траве, а полицай в него выстрелил, но не попал, и Колька двое суток прожил в угольном подвале под нашим домом? С тех пор он и нам не давал петь все подряд.

- Помню, что он жил в подвале, но не припоминаю, как стреляли в него.

- Видишь, и ты способен забыть.

- Все способны, - сказал на вполне приличном русском языке человек позади нас. - Меня зовут Отто. Виктор много про вас рассказывал, он меня и разговаривать по-вашему учил. Я даже по-украински немного умею. И языковые курсы заканчивал. - Отто говорил короткими фразами. - Если бы мы не умели забывать, то все с ума посходили бы. Кстати, слышите, вот играют вашу забытую песню. Предлагаю радиодиспут о памяти. О забвении, о старых и новых песнях.

- Для какого радио? - спросил я.

- Какая разница? - Отто пожал плечами. - Все забывается. Если вы засорите память еще именем моей радиостанции, легче вам не станет.

Музыкальные бугаи ревели в динамике позади бармена.

- Здесь неподалеку был один из центров Сопротивления, но мало кто помнит об этом. Да и зачем помнить, где французы убивали немцев...

Отто вопросительно, но и с некоторым вызовом взглянул на меня. Я достал из нагрудного кармана записную книжку со своими конспектами, полистал и прочел вслух:

- Выступая по радио 23 октября 1941 года, генерал Шарль де Голль сказал: "Тот факт, что французы убивают немцев, является абсолютно нормальным и абсолютно оправданным. Если немцы не хотят, чтобы их убивали, им следует оставаться дома..."

- Только что официант не смог припомнить, кто такой де Голль, - сказал Виктор.

- Забывание - залог духовного здоровья, - добавил Отто.

- Если мы про все забудем, то погибнем и дети наши погибнут от беспамятства, - возразил я.

Каждый настаивал на своем.

Официант быстрыми шагами прошел мимо нас и задвинул засов на входной двери.

- Сейчас должна начаться студенческая демонстрация, - сказал он в нашу сторону. - Господа, кажется, иностранцы. Студенты будут выкрикивать разные лозунги против правительства, и полиция их разгонит. Господам иностранцам не следовало бы попадать под арест. Я выпущу вас через другую дверь.

- Какие могут быть претензии к такому замечательному правительству? - широко улыбнулся Отто.

- Возможно, правительство забыло о чем-нибудь? - предположил я.

Официанты задвигали шторы на окнах "Шапмольона".

ПАМЯТЬ. (Из книги воспоминаний, в том числе об уроках второй мировой, Эммануэля д'Астье де ля Вижери "Боги и люди".)

"Вот и конец моей истории. С этой историей связаны другие истории, которые каждому очевидцу надо будет рассказать самому... Это история восстания, плодов которого народ лишили, история возрождения, которое предали".

СЕГОДНЯ. (Из статьи Ю. Жукова в "Правде".)

"...В роли адвокатов эсэсовских палачей выступают некоторые дельцы, потерявшие честь и совесть, из стран, бывших жертвами Гитлера, в частности Франции. Уже в 1964 году парижский еженедельник "Ривароль" назвал "сказкой" (!) сообщение о гибели миллионов узников фашистских лагерей. В конце семидесятых годов другой парижский еженедельник "Экспресс" опубликовал подлое письмо какого-то Даркье де Пеллепуа, прислуживавшего гитлеровцам в годы войны. Он утверждал, будто газовых камер для уничтожения людей в немецких концлагерях не было, а газ использовался только для дезинфекции одежды заключенных. В дальнейшем эти утверждения были подхвачены профессором Лионского университета Робертом Фориссоном. А затем во Франции началась травля участников движения Сопротивления..."

СЕГОДНЯ. (По сообщению газеты "Известия".)