Не было бы счастья

Дело обстояло так: наступила осень, ночь выдалась холодной, вот и решил Недомыка, а ему к тому времени исполнилось три года, хотя выглядел на двенадцать, согреться. Но не разводить же костёр в овине. К тому же для этого надо замок сломать, дверь открыть, внутрь зайти, то есть сплошная маята. Да и родители строго настрого запретили это делать. Но что жечь? Он походил в поисках топлива по округе. В смысле вокруг овина. Кроме травы ничего путного не обнаружилось. А тащиться в лес, что темнеет метрах в двадцати, слишком далеко. К тому же он много раз туда ходил, но поленцев, коими топят печь, не видел даже днём. А сейчас ночь и хрен чё найдёшь. Пришлось домой за ними сбегать. Естественно поленницу он на себя опрокинул, потому что решил достать дрова с самого низу. Как он потом объяснял, форма у них показалась более сухая. Как связана форма и содержание не совсем понятно, и селяне так надолго задумались, что едва мозги не закипели. А пока дуралей за дровами бегал, воры в овин и забрались. Естественно – всё на руках то не унести – они приехали на телеге. Ждан, не будь дураком, лошадь заметил сразу: после того, как она с испугу лягнула его в лоб. Благо лоб оказался крепче подкованного копыта, и Недомыке осталось лишь беззлобно выругаться на безмозглую скотину. И тут его осенило: а лошадь то здесь неспроста! Да и телега позади неё на это указывает. Ждан задумчиво поковырялся в носу. Очевидно, палец зацепил единственную извилину в головном мозге. Она на мгновение проснулась, и этого вполне хватило, чтобы обработать поступившую информация. И – О чудо! – возникла мысль, гласившая, что лошадь и телега – суть переодетые воры. Ждан разработал сложный план действия, состоящий из двух пунктов: первый, необходимо не дать ряженым ворам пробраться в овин, и второй, набить им морду или хотя бы напугать. Последовательность действий не вызвала сомнения даже у дурака. Сначала он запер дверь, оказавшуюся почему-то открытой. Пришлось подпереть её парой поленьев и оглоблями, которые по слепоте душевной принял за длинные чурки. Затем сделал вид, что интересуется пэйзажэм, даже засвистел весёленький мотивчик для отвлечения внимания. И когда по определённым признакам – опыт оперативника не пропьёшь – понял, что лошадь заморочена, он медленно, шажками начал подкрадываться к переодетым ворам. Никто не любит, когда его бьют по морде кулаком. Копытному это тоже не понравилось и напугало до коликов. Нечастное животное быстро затерялось в темноте леса. Грохот телеги и возмущенное ржание ещё долго заглушали ночные шорохи.

Воры, проникшие незаконным путём в овин, услыхали дикие вопли с улицы и заметили, что дверь кто-то закрыл.

– Спалились! – поняли они.

Ножи грозно блеснули в проникающем через крохотное оконце лунном свете. Преступники приготовились резать и пырять, кромсать и ковырять, тыкать и засаживать, а также «расписывать» под хохлому, гжель, палех и даже чернение по серебру. Но в овин никто не вошёл. Воры, царствия им небесного на раскалённой сковородке, были людьми тёртыми, профессионально разбирались в поведении охраны, поэтому решили, что враг придумал уловку, мол, стоит выйти, их по темечку дрынами и приголубят.

– Нас на мякине не проведёшь, – подумали они, рассредоточились вокруг двери, и решили дождаться момента, когда поселяне сами не выдержать и зайдут в овин. Зря!!! Но кто знал?

В это время Недомыка соорудил маленький костерок прямо около стены овина, и с наслаждением подставил ладошки. Огонь благодушно фырчал, из непросушенной древесины пыхали фонтанчики пара, крохотные искорки осыпали окружающее пространство. Лоскуты пахнущего смолой дымка потянулись вверх. Воры уловили знакомый с детства аромат. Вывод напрашивался сам собой: одуревшие селяне решили сжечь их заживо. Попытки пробраться сквозь крохотное окно результата не дали. Точнее дали – нулевой. Поиск лазеек между толстыми брёвнами стен тоже ни к чему не привёл. Осталось одно – прорываться с боем через дверь. Но её умело подпёрли снаружи, что доказало тёмный умысел негуманных селян.

Первые попытки душегубов выбраться на свободу заставили Ждана насторожиться. В овине происходило что-то странное. Конечно, это могли быть и мыши, но вроде они так шуметь не могут. Надо проверить. Поднимаясь, он наступил на поленце, оно поехало, и Ждан едва не угодил в костёр. Точнее угодил, но заступивший на дежурство бог-хранитель миловал и опалились только лапти, да штанины слегка прихватило.

Подойдя к двери, Недомыка прислушался. Изнутри раздались какие-то шорохи и шёпот. Безмозглый отрок понял: лошадь с телегой, совершив обманный манёвр, всё-таки пробралась в овин. Но каким образом они туда попали, если дверь до сих пор придавлена двумя поленцами и оглоблями? Ответ нашёлся сразу: пока он разжигал костёр, лошадь сумела отпереть дверь и пробраться с телегой внутрь. А поскольку у скотины копыта длинные, она, высунувшись из окошка, в котором даже воробей застрянет, смогла достать до двери и снова её подпереть.

– Но зачем она это сделала? – задал он себе вопрос.