Не было бы счастья...

Я бросила на него возмущенный взгляд, но промолчала, а точнее, заставила себя промолчать. «Неужели ты надеялась переубедить его?» — сказала я себе.

— Но я бы хотел добавить, — продолжил он, ничуть не смущенный моей реакцией. — Лично я считаю самым большим талантом — умение быть счастливым не за счет других и не только самому. В первую очередь, именно этим талантом обладает Наташа. — Он выдержал паузу.

Я смотрела на него, заинтересованная его словами.

— Для нее ресторан не просто работа, которая позволяет вести обеспеченную жизнь, а скорее потребность реализовать себя, приносить пользу кому-то. Вам не понравилось слово «увлечение», но, видимо, мы с вами по-разному его понимаем — ничего обидного или поверхностного я не имел в виду, говоря о живописи как об увлечении. Увлечение для меня — это то, во что человек вкладывает свою душу. Ресторан я тоже мог бы назвать ее увлечением, ведь сюда люди приходят не только вкусно поесть, но и отдохнуть, пообщаться... Случайной публики здесь почти не бывает, а если кто-то и забредет, то в следующий раз приходит уже как свой. Согласитесь, ведь это тоже талант.

Мы немного помолчали.

— Да, наверно, я поспешила... Вы правы... — призналась я и, не знаю почему, но точно не в пику ему, добавила: — Как всегда.

Он рассмеялся.

— Признаюсь, водится за мной такой грешок. — От смеха его лицо преобразилось, стало таким открытым, таким по-мальчишески задорным, что я невольно засмотрелась на него. И вдруг, ни с того ни с сего, я подумала: «Он женат? Если женат, то какая она, его жена? Конечно, красавица и умница, наверно. Такой мужчина мог позволить себе выбирать... А если и нет, то можно представить, сколько женщин вокруг него вьется», — с непонятным, но очень похожим на ревность чувством размышляла я и вдруг спохватилась: «Ну вот, опять меня занесло не в ту сторону! Мне-то какое до всего этого дело?»

Я была очень недовольна собой. Любопытно? «Любопытство, дорогая моя, — ехидно напомнила я себе, — как известно, сгубило кошку. Так что выбрось поскорее всю эту чушь из головы, пока не поздно. Мало у тебя там всякого хлама...» В итоге я разозлилась на себя, а заодно и на него.

— Скажите, почему вы привезли меня сюда? — вдруг выпалила я.

— Странный вопрос, и что же вас удивляет?

Я замешкалась, пытаясь выразить словами свои мысли.

— Не знаю. Мне кажется, ваше поведение не совсем вписывается в традиционную схему... Наверно, проще или типичнее было бы отчитать меня и отпустить на все четыре стороны...

— Говоря «типичнее», вы хотите сказать, что не первый раз попадаете в похожую ситуацию, или вы вообще не высокого мнения о нашем брате? Если так, то было бы любопытно узнать почему?

Я пропустила его вопрос мимо ушей и упрямо гнула свою линию.

— И все же, вы так и не ответили...

— Хорошо, — с легкой улыбкой согласился он. — Во-первых, именно сюда я и ехал. А во-вторых, подумал, что это самое подходящее место, где вы могли бы оправиться от потрясения, которое пережили. Вместо того, — снисходительно усмехнулся он, — чтобы в растрепанных чувствах нестись по улицам. — Он сделал небольшую паузу, после чего продолжил: — А по-вашему, я, значит, должен был бросить вас и спокойно ехать себе дальше, нисколько не заботясь, в каком вы состоянии. Это вы называете типичным поведением?

Я решила не отвечать ему и лишь пожала плечами, но через секунду не выдержала.

— Ясно, значит, вы не сторонник жестких мер. Вы убежденный пацифист и альтруист к кому же, — пробормотала я себе под нос, больше для себя, конечно, чем для него.

— Ну, если угодно... — с усмешкой проговорил он. — Но мне кажется, вы чем-то недовольны?

«Да, собой!» — подумала я, но ответила:

— Нет, вам показалось.

— Поверьте, я не святой, но то, как я поступил, считаю само собой разумеющимся в этой ситуации, — решил пояснить он.

Можно сказать, что его стараниями, мне удалось справиться с нервным стрессом, но, похоже, наметилась другая опасность: я чувствовала, что чем больше с ним общаюсь, тем больше он начинает мне нравиться. «Мне еще не хватало оказаться жертвой его обаяния», — подумала я, собралась с силами и решительно выпалила:

— Спасибо вам за все. Чувствую я себя хорошо и вполне могу передвигаться без риска для жизни — своей и окружающих. Обещаю впредь быть внимательней. Извините еще раз, но мне пора.

— Вы уверены?

— Да, вполне, — быстро ответила я.

— Ну что ж, тогда идемте, я отдам вам вашу сумку, — сказал он с уже привычным для меня спокойствием, и мне опять показалось, что мысли мои для него не секрет.

Мы вышли на улицу. Мужчина открыл дверцу машины и достал мою сумку. Если бы не он, я бы ни за что не вспомнила о ней.

— Тяжелая, — произнес он. — Может, вас подвезти?

— Нет, нет, спасибо. Мне недалеко, — солгала я, испугавшись, что еще какое-то время придется провести в его обществе. — Вы и так потеряли из-за меня полдня, — избегая смотреть на него, смущенно добавила я.

— Что ж, прощайте. Всего вам доброго и постарайтесь впредь быть осторожней, — сказал он и одарил меня такой теплой улыбкой, какую я, конечно, никак не заслужила, отчего с новой остротой ощутила приступ вины.