Не было бы счастья...

— Вам можно позавидовать. Не каждый имеет столько друзей. Вы, наверное, помогаете друг другу?

— Стараемся, — коротко ответил Павел.

— И все-таки, чем же вы занимались? — спросила я, поскольку о своих благородных деяниях Павел явно не собирался распространяться.

— Да ничем особенным... В основном слонялись у моря. Однажды чуть не утонули.

— Расскажи, как это случилось? — попросила я.

Странно, но мне действительно стало проще говорить с ним, я почувствовала себя свободней.

— Гордиться-то особенно нечем... Мужчине всегда хочется выглядеть героем, — усмехнулся Павел, но все же продолжил: — Свободного времени у нас всегда было больше чем нужно, а летом особенно... Мы давно поглядывали на лодку нашего соседа, дяди Вити, и наконец решились ее утащить. Потом, конечно, собирались незаметно вернуть на место...

— Сколько же вам было тогда? — спросила я.

— Лет десять, — ответил Павел и продолжил: — Лодка валялась в кустах на берегу. Ею давно никто не пользовался. Обращаться с лодкой мы умели, но без взрослых плавать нам не разрешалось. Мы спустили ее на воду...

— И вам было не страшно? — не удержавшись, спросила я.

— Нет, мы же выросли на берегу, море нас не пугало. Я уверен, мы бы вполне благополучно вернулись, если бы лодка не рассохлась. Но подумать об этом раньше у нас тогда ума не хватило. Мы решили далеко не заплывать, но нас понемногу относило все дальше и дальше от берега. То, что лодка течет, мы заметили не сразу. Но вместо того чтобы испугаться, обрадовались. Мальчишки, понятное дело... — усмехнулся Павел. — Нас это только подстегнуло: пираты, терпящие кораблекрушение...

Я смотрела на Павла и пыталась представить его мальчиком. Слушала, как он смешно передразнивал мальчишек, изображая каждого и превращая трагический сюжет в захватывающее приключение четырех незадачливых сорванцов.

Я вдруг отчетливо представила себе, как перепуганные насмерть мальчишки молча и отчаянно борются за свою жизнь.

— Как же вам удалось выбраться? — спросила я, не в силах дождаться конца.

— Нам и не удалось... Нас вытащили солдаты с караульного катера, нам просто повезло. Эй, выше нос! — посмотрев на меня, засмеялся Павел.

— Ты так легко об этом рассказываешь, даже смеешься...

— А ты все слишком близко к сердцу принимаешь... Это и было смешно, до того момента, пока мы не поняли, что тонем по-настоящему. Первая серьезная проверка характеров. И думаю, мы ее выдержали. И, главное, сделали выводы.

— Вам, наверно, задали хорошую взбучку?

— Моя мать и пальцем до меня не дотронулась, но так посмотрела, что я сразу все понял... Так что этот случай сыграл свою положительную роль. С тех пор я уже никогда так опрометчиво не действовал.

— Так вот какой ты был... — в задумчивости протянула я, обращаясь больше к себе, чем к нему.

— Да уж, пай-мальчики из нас были аховые... — с легкой иронией откликнулся Павел. — Зато ты, Марина, ручаюсь, была примерной девочкой, хорошо училась, слушалась родителей... — улыбнулся он.

— Да, примерно так и было, — согласилась я. — Во всяком случае, не помню, чтобы доставляла родителям похожие переживания.

— А какие доставляла?

— Не знаю... Могу только предполагать... Я была очень замкнутым ребенком и заставить меня сделать что-то против воли было почти невозможно. У нас в семье было два метода воспитания: мама ругалась, а папа спокойно и терпеливо объяснял.

— И какой же срабатывал?

— Папин лучше, конечно, действовал. От крика я только больше замыкалась, и тогда от меня уже совсем ничего нельзя было добиться.

— Кажется, Катя на тебя не похожа? — предположил Павел.

— Да уж, с этим не поспоришь. Но, возможно, это и к лучшему... Хлопот, конечно, с ней много, но зато я всегда знаю, чего от нее ожидать. Она не молчит, как я, — что на уме, то и на языке.

— Все будет нормально, не переживай, — убежденно сказал Павел, передавая и мне некий заряд уверенности. — А вот внешне Катя абсолютно твоя копия, — сказал Павел, и мне показалось, что он что-то недоговаривает.

— Кажется, пришло время и мне читать твои мысли, — предположила я.

— Что ж, попробуй... — улыбнулся Павел.

— Ты хочешь спросить меня о Катином отце?

— Да, — просто ответил он и посмотрел мне в глаза.

— Я не люблю возвращаться к тому, что прошло. Мы расстались сразу, как только я почувствовала к нему недоверие. Катя тогда еще не родилась. Я ни о чем не жалею, если и бывают какие-то сомнения, то только из-за Кати. Иногда я думаю: смогу ли справиться с такой ответственностью, правильно воспитать ее. Но твой пример дает мне надежду...

— Это непросто, и моей матери было непросто, но, не сомневайся, у тебя получится.

— Надеюсь, — я улыбнулась. — Который час?

— Двенадцать минут первого, — ответил он, взглянув на часы.

— Теперь нам точно пора. — Я поднялась. Павел тоже встал и оказался прямо передо мной.

— Марина, если я приглашу тебя на свидание?..

Я растерялась.

— На свидание, — повторила я и взглянула на него, как будто в его глазах могла найти ответ.