Не было бы счастья...

— Я не хочу и не умею вызывать к себе интерес, не надо мне этого, к тому же не каждому дано — кокетство тоже искусство. Перестараешься — получишь обратный эффект.

— Глупости! Надо только захотеть. Это заложено природой в каждой девочке. Посмотри на Катю, как она примеряет платья. И что она говорит, когда берет у тебя помаду? «Я сейчас намажу губки, и все мальчишки скажут, какая я красивая!» Ты ее этому учила?! — торжествующе воскликнула мама. И сама же и ответила: — Нет! Так вот бери пример — дочь умнее тебя.

Больше я не пыталась возражать маме, просто молча слушала, ожидая, когда же иссякнет запас ее красноречия. Маме бы стоило поискать другую аудиторию, более благодарную...

— Посмотри вокруг, — никак не унималась она, — неужели ты не видишь достойных? Ну хотя бы на твоей работе, неужели никого нет? Я не Павла имею в виду, — тут же оговорилась она.

— И почему же? — спросила я, не сдержав любопытства.

— Потому что мужчина в его возрасте, не женатый и избалованный женским вниманием, вызывает недоверие...

— А как же постоянное окружение поклонниками? Может, он исходит из тех же соображений?..

Мама одарила меня таким взглядом, что сразу стало ясно, каким глупым и неуместным она считает мое высказывание. Я в очередной раз решила, что больше не скажу ни слова.

— Ну все, ладно, на сегодня хватит, — мама примиряюще улыбнулась. — А теперь иди и примерь платье.

Я выскользнула из кухни, довольная тем, что лекция окончена, и, подхватив платье, пошла в ванную переодеваться.

Платье было великолепно! Я умела ценить красивые вещи, только вот приобретать их не имела возможности. И сидело оно так, словно его специально шили для меня. В отсутствии вкуса упрекнуть мою маму было нельзя.

В волю налюбовавшись, я вышла из ванной. Мама и Катя уже меня ждали. Первой высказалась Катя:

— Мамочка, какая ты красивая! — воскликнула она.

— Устами ребенка... — разглядывая меня с видимым удовольствием, подхватила мама. — Ты действительно красавица, и твои глаза, посмотри, точно такого же цвета.

— Да ладно вам, — смутившись, отмахнулась я. — Вас нельзя принимать в расчет, вы не можете быть объективными...

— Я так и предполагала, — не слушая меня, продолжала мама. — Как увидела его, сразу поняла: оно для тебя. А ты совсем не знаешь себе цену.

— Не знаю, как я, но платье очень красивое, спасибо, мамочка, — я растроганно поцеловала ее.

— И меня, — тут же подскочила Катя.

Мы с мамой рассмеялись.

— Вы обе у меня хорошенькие, и обе глупенькие, только одной это можно простить, а другой уж нет, — с ласковым упреком, сказала она. — Все, теперь можешь снимать, мы с Катей довольны.

Пока Катя засыпала, я ушла на кухню мыть посуду. Потом, немного прибрав в комнате, не удержалась и еще раз взглянула на свое новое платье. Куда вот только его надевать?..

6

Проснулась я рано, разбудила Катю и накормила завтраком. В половине девятого, как и было условлено, за нами заехала мама. Мы быстро спустились вниз, погрузили вещи в багажник маминой «Волги» и, устроившись с Катей на заднем сиденье, в прекрасном настроении отправились к морю.

Дул слабый ветерок, и небо, затянутое легкими полупрозрачными облаками, могло предвещать все, что угодно. В нашем городе, из-за близости моря, погода менялась по нескольку раз за день.

Мы с Катей сразу отправились на пляж. Мама осталась на даче, пообещав приготовить нам что-нибудь вкусненькое.

Спрятав глаза за стеклами темных очков, я нежилась в ласковых лучах по-утреннему нежаркого солнца. Здесь, на побережье, небо было чистым, лишь на горизонте маячили редкие облачка, которые, приближаясь к берегу, растворялись без следа в нежной голубизне неба.

Катя сидела в стороне от меня, обложившись игрушками, и о чем-то разговаривала то ли с ними, то ли сама с собой.

Прислушиваясь к тихому рокоту моря и Катиному говору, я с наслаждением вдыхала свежий морской воздух под убаюкивающий размеренный плеск волн, ломаными кривыми набегавших на берег. Ветерок, слабыми порывами налетавший с моря, приятно холодил кожу и уносил все до единой мысли из моей головы.

Отдыхающих на пляже было мало. Так что никто не отвлекал меня и не мешал погружаться в блаженное состояние покоя и душевного равновесия, которые я неизменно обретала здесь, возле моря. Наверно, я все же заснула, когда ветер донес до меня чей-то смех и едва различимые голоса. Лениво преодолевая дремоту, я приоткрыла глаза, чтобы проверить Катю. И беззаботная легкость бытия, в которой я пребывала, в миг улетучилась, как только я, приподняв голову, посмотрела в ту сторону, откуда доносились голоса.

Рядом с моей дочерью на песке сидел Павел Бутырин. Я мгновенно проснулась.