Не бойся быть моей

Люди наводнили дом, кто-то бегал по коридору, кто-то вызвал бригаду врачей, Вика же сидела на полу, сжавшись в комочек. Наконец, пришёл её спаситель. Антон подхватил её на руки и унёс вниз по лестнице в гостиную. Тут же к ней подскочил полицейский с кучей непонятных вопросов, ни на один из которых она не могла чётко ответить. Тогда Шереметев сделал это за неё, хотя полицейскому была нужна именно её версия.

Так она и узнала, что Ерохин не умер. Она даже не поняла, что почувствовала в этот момент.

Антон взял её за подбородок, запрокидывая голову, чтобы она могла видеть его.

– Пожалуйста, подумай о себе и Лёве. Ты должна быть сильной ради себя и сына. И ради нас. Отвечай прямо обо всём, о чём тебя спросят. Освободись. И освободи сына.

Освободи сына…

Она всегда думала только о себе, как о птице в клетке, но на самом деле, Лёва был, как и она, заключен в тюрьму. Не менее зависим, чем она.

Вика потёрла глаза, чувствуя, как сильно стучит сердце о рёбра. Наконец, она смогла посмотреть на Антона и прошептать:

– Свобода… свобода…

Какое-то время спустя они оказались в отделении полиции, а дальше начался допрос, который длился, кажется, целую вечность. Иногда Вика просила перерыв, чтобы выпить стакан воды, думая, что никогда в жизни не говорила так много, как сегодня. Мысли её то и дело возвращались к Ерохину, которого увезли в больницу. А где Витя? Может, уже бежит из страны, к своим европейским любовникам.

Наконец, и это закончилось. Спустя долгие часы они, наконец, вернулись в квартиру Алексея. В больницу решили не ехать, хотя Антон мог бы позвонить матери и поинтересоваться, как там дела, но он не желали ничего знать о здоровье дяди. Выкарабкается – предстанет перед законом. А если нет… то, кто знает, может быть, это будет наилучшим исходом для всех.

На полу в гостиной сидел Лёва, он тут же вскочил при их появлении.

– Что происходит? Почему так долго? Где папа?

Виктория была расстроена, поражена вопросами сына и немного обижена. Но парень расплакался, и она пошла его утешать, приказывая себе думать только о сыне и его рухнувшем в одночасье мире.

Тина, вошедшая в комнату, закрыла рот рукой, когда поняла, что произошло.

– Он…

– Мёртв? Он действительно мёртв? – это спросил уже Лёва.

Вика подумала, что он начнёт плакать и выкрикивать обвинения в её адрес, но мальчик просто кивал, обнимая её. Вика поцеловала сына в макушку и прошептала:

– Единственное, что я знаю, он больше никогда нас не побеспокоит.

Это были не просто слова, но обещание, которое она будет помнить каждую минуту своей жизни.

Больше никому и никогда она не позволит растоптать себя.

Больше никогда!

* * *

На следующий день Антон сказал Вике, что жизнь Ерохина была не в опасности. Пуля прошла навылет и каким-то чудом оставила его в живых.

«Даже нормально покончить с собой не смог», – подумал Антон.

Шереметев был слегка разочарован, хотя понимал, что Роман заплатит за каждое из унижений, которое он доставлял другим людям. По факту он уже умер для них, исключён из их судьбы и мыслей. А смерть сама по себе могла лишь являться гарантом, что они больше никогда его не увидят. Такой исход был бы слишком лёгким подарком для него.

Антон чувствовал, что у него, наконец, появились время и свобода делать то, чего он действительно хотел. И у Вики тоже. Она будто вышла из тюрьмы, где была заточена долгие годы. Теперь перед ней был открыт весь внешний мир, где жили обычные люди, и уже не было надобности изо всех сил бороться за себя.

Стоило прессе прознать про случившееся, как они атаковали особняк Ерохина, словно стая стервятников. Как и говорила Виктория, Витя уехал из страны, осталась лишь Юля – одна перед вездесущими глазами телекамер. Её брат не хотел иметь ничего общего с правосудием, он выбрал лёгкий путь – сбежать.

А если бы он не сбежал, вполне мог бы сесть следом за отцом.

Они часто навещали Алису, и у Вики озноб проходил по позвоночнику, когда она думала, что в нескольких палатах дальше по коридору лежит Ерохин. Пусть обездвиженный и недееспособный, но всё ещё живой. И ей не нравилось, что даже в таком положении он способен влиять на её разум и эмоции.

Алисе становилось лучше, но она всё ещё была погружена в кому и не открывала глаза, хотя Вика верила, что подруга её слышит и слушает.

– Я уверена, милая, мы скоро отвезём тебя домой. Как только откроешь глаза, увидишь, как всё изменилось.

Она брала Алису за руку и рассказывала ей разные глупости вперемешку со словами поддержки и ещё о том, как жалеет, что втравила её во всю эту опасную историю. Алиса не должна была работать в этом адском месте.

Но прошлых ошибок не исправить, можно лишь стараться не совершать новых.

* * *