Не бойся быть моей

Роман Сергеевич укоризненно качал головой. Шереметев, чувствуя, как растёт напряжение, поднялся из-за стола и извинился перед всеми.

– Мы лучше поговорим наедине в другой комнате.

Его мать уже ушла в холл, и он быстро проследовал за ней, чтобы проводить в гостиную.

– Вот мне хочется наплевать на всё и покричать на тебя, сын.

– Мама, пожалуйста…

– Ты почему у Романа живёшь, а не у нас?

– Я не хочу это обсуждать.

Анна Сергеевна с тяжким вздохом опустилась на диван и накрыла лоб изящной ладонью.

– Почему, Антон?

– Потому что в этом доме никто не читает мне нотаций. Никто не тыкает мне в лицо.

– Чем?

– Моим разводом с Ириной.

Женщина пыталась переработать полученную информацию. Она была красивой и ладной, даже в свои пятьдесят с небольшим, только вот характер ни капли не изменился с годами. Слишком серьёзная, слишком правильная, слишком критичная. Антон любил мать, но не её высокомерие.

– Что на этот раз? – Она сложила руки под грудью, ожидая ответа.

Антон предполагал, мать скажет что-то вроде «этой женщине нельзя было доверять», и не просчитался.

– Ей нельзя было доверять с самого начала. Антон, сколько раз я…

– Хватит, – отрезал Антон.

– Поздно уже для твоего хватит.

Шереметев старался не спорить с матерью без причины, но ему не нравилось, что она по обыкновению обвинила Иру во всех бедах, пусть даже на этот раз это и было правдой.

– А, может, причина во мне, мама? Может, мы разводимся из-за меня? Что если я загулял?

– А ты загулял? – тут же вставила она.

– Почему ты всегда думаешь, что знаешь ответ заранее? – словно не услышав её вопроса, продолжил он.

Ему не хотелось травмировать мать сообщением, что Ваня ей не родной внук. Он скажет это когда-нибудь потом, сейчас ещё не чувствовал себя готовым.

– Потому что я твоя мать, потому что я хорошо тебя знаю и вижу всё в твоих глазах.

Анна Сергеевна покачала головой, подавляя в себе волну недовольства, готовую выплеснуться на сына. В конце концов, ему сейчас было более несладко, чем ей.

– Не понимаю, почему ты меня отталкиваешь. Может, я постарела и стала слишком навязчивой? Хочешь сказать, что я быстро навешиваю ярлыки и осуждаю людей, так, когда я ошибалась? Ну, скажи мне, я неправа?

Она дождалась, пока сын отрицательно покачает головой.

– И почему дом Романа, Антош? Почему живёшь у дяди?

– Между вами что-то произошло, мам? Потому что в любом другом случае ты была бы рада, что я вернулся в семью, – задал он встречный вопрос.

Анна Сергеевна вскинула голову и выпрямила позвоночник ещё строже, хотя итак сидела, не касаясь спинки дивана, вытянувшись в струнку.

– Я не хочу об этом говорить, – отрезала она.

– Так вот и я не хочу говорить о своих делах.

– Но, Антоша… – она хотела зайти с ласковой стороны, только была перебита братом, заглянувшим в комнату.

– Знаю-знаю, это не моё дело, и я не имею права лезть в ваши отношения, – с покровительственной улыбкой проговорил Роман, – но все разошлись по своим комнатам, и я подумал, что как добрый крёстный обязан спасти задницу своему «сыночку». Ань, не загоняй его в угол.

Сестра бросила на него короткий взгляд и холодно произнесла.

– Твои комментарии неуместны.

Антон никогда не слышал, чтобы они разговаривали в таком тоне друг с другом.

– Ты оставишь нас на пять минут, Антош? – обратился к нему дядя.

– Конечно.

Несмотря на протесты матери, он воспользовался ситуацией и улизнул из гостиной. Ему не нравилось, что рядом с ней он опять начинал ощущать себя провинившимся ребёнком. Это он – взрослый мужчина с хорошей репутацией стратега, зарабатывающий не меньше двухсот тысяч фунтов в год, был вынужден выслушивать нотации, как будто ему снова шесть лет, и он не пришёл домой вовремя.

Антон поспешил к лестнице, но, проходя мимо столовой, увидел, что Виктория по-прежнему сидит за столом с бутылкой вина перед ней. Она была такой красивой, тёмно-голубой цвет определённо оттенял её незабываемые серые глаза и контрастировал с бледной кожей. Красная помада идеально смотрелась на губах. Щёки тоже слегка зарумянились, наверняка, от алкоголя. Она, кажется, даже не обратила внимание, когда Антон сел рядом.

– Поделишься? – кивнул он на бутылку, а Вика вздрогнула так, что вино в её бокале расплескалось и оставило капли на белоснежной скатерти.

Она ничего не ответила, даже никак не выказала, что ей в принципе интересна его компания.

– Как мало я о тебе знаю, – продолжил Антон, разглядывая её точёный профиль. – Вижу, что тебе нравится выдержанное вино.

– Вижу, ты полон решимости узнать обо мне всё, – с иронией протянула она.

– Я полон решимости узнать поближе жену двоюродного брата. В конце концов, мы родня. Это, что, считается преступлением?

Когда Виктория повернула голову и посмотрела на Антона, тот отметил, что её глаза были не полностью серыми. Зрачок окружали точечные кофейно-золотистые вкрапления.

– Наверное, нет, – пожала она плечами.