Не без греха

Наконец Элинор заставила себя оторваться от него, подняла голову и встретила его взгляд, говоривший о желании. Оба молчали. Она вдруг почувствовала, что краснеет. Не изза поцелуя, который был восхитительным. Изза неспособности к дальнейшему разговору.

— Мы вели себя неприлично, — прошептала она.

— Это был только поцелуй, Элинор. И я полагаю, он у вас не первый.

— Да, не первый, но будет и последним, если вы не заявите о честности своих намерений.

Себастьян прижал ее руку к своей груди.

— А почему вы думаете, что они нечестные?

— Мне известно ваше мнение о браке.

— Это не значит, что я вообще не женюсь.

— Кажется, вы собираетесь взять себе жену в сорок лет. Если, конечно, вы уже не скрываете ее в своем загородном поместье.

Он засмеялся. Ей нравилось, как у него собирались морщинки в уголках глаз, каким мальчишеским и беззаботным становилось его лицо.

— Уверяю вас, жены там нет. По крайней мере пока. Хотя это может произойти и до сорока лет, если я найду подходящую женщину.

Элинор подавила восторг. Он вовсе и не думал о том, на что намекал.

— Ха! Клянусь, букмекерская книга Уайта заполнена ставками на продолжительность вашей холостой жизни.

— Конечно. Признаюсь, я тоже сделал несколько ставок, — насмешливо сообщил он. — Да, пока я не нашел убедительной причины для женитьбы, но это не значит, что такого никогда не произойдет.

— Ради вашего титула и собственности?

— Я не считаю эти причины убедительными. Право, Элинор, разве для женитьбы не требуется нечто большее?

— Может, еще поцелуи, — беззаботно усмехнулась она.

— Поцелуи — только начало.

— Вы пытаетесь меня соблазнить?

— А вы хотите именно этого?

Тон легкомысленный и дразнящий, но Элинор ясно уловила в нем нотку решимости. Почему он заинтересован в ней? Она для него просто вызов? Или тут подразумевалось еще чтото? Не важно, ей следует освободиться из его объятий и вернуться на бал, причем как можно скорее, пока ее репутация не погублена окончательно.

— Уверяю вас, познание когото в библейском смысле — это явление исключительное, а реальная связь мужчины и женщины заключает в себе намного больше.

— Распутник, который ценит женщин за нечто большее, чем ее тело? Вы или подделка, или очень хороший лгун, — заявила Элинор.

— Или чувственный, опытный любовник, который хочет получить от женщины не просто физическое удовольствие. Вы достаточно самоуверенны, чтобы угадать правду?

— А мне и не требуется угадывать, Себастьян. Ваше поведение характеризует вас как человека, прекрасно знающего игру флирта и соблазнение, но, я подозреваю, вы отказываетесь полностью отдаться ей. Вы отказываетесь рисковать своим сердцем. Все время останавливаетесь на полпути.

— Да, я не знаю любви. Настоящей любви между мужчиной и женщиной. Хотя это не означает, что я не способен учиться.

— Вы тайный романтик.

— Этот факт я буду отрицать до конца.

Его ирония не обманула Элинор. У нее было ощущение, словно она заглянула ему в душу и на миг увидела тоску, которую он тщательно скрывал. Потом она вдруг поняла.

Виконт был одинок.

Соблазнение дочери графа шло не совсем так, как планировал Себастьян. Романтический свет, мерцающий в камине, позолотил ее фигуру с головы до ног. Хотя он знал, что иллюзию создают блестящие шелковые нити ее золотого платья, он считал это чарующим.

А так не должно быть. Его цель — расчетливое соблазнение, здесь нет места романтическим эмоциям. Чтобы соблазнить женщину с умом Элинор, требуется большое искусство, одних незатейливых комплиментов и лести тут недостаточно. Он должен завладеть ее мыслями так же, как и ее телом.

Она слишком долго жила в тени сестриной красоты, поэтому не знала собственной ценности и не понимала, что может без труда соблазнить мужчину. В этом и заключается весь парадокс. Бьянка, может, и бриллиант чистой воды, но сексуального влечения он к ней не испытывал. А Элинор своими возбуждающими поцелуями разожгла в нем такую страсть, что потом, когда все закончилось, он почувствовал себя обездоленным.

Себастьян был опытным любовником и знал, что это вызвано не только отсутствием сексуального облегчения. Их поцелуи сделали его неуправляемым, дрейфующим, как тот парусник, который он спас для мальчика. Поток страсти сбил его с намеченного курса, повел совершенно в ином направлении.

Даже когда Элинор предпочитала спорить с ним, он считал ее общество возбуждающим и был потрясен, осознав, насколько очарован ею. Ее умными размышлениями, сообразительностью, искренним желанием понять его.

Она — дочь врага, который виновен в смерти его матери, жестко напомнил он себе. Как бы ему это ни претило, он должен воспользоваться ее уязвимостью. Теперь не время для угрызений совести. Пора браться за дело всерьез.

— Вы должны вернуться в бальный зал, пока не заметили ваше отсутствие, — произнес Себастьян с обманчивой небрежностью. — Мы сможем продолжить эту дискуссию завтра. Вы едете на бал к Тонтонам?

— Да.