Не без греха

– Фиалки от мистера Хартгроува. Нарциссы от сэра Уитни. Виконт Огден прислал лилии. Правда они прелестны, Элинор? О, смотри, а эти великолепные розы от лорда Уэверли.

– Красные розы от лорда Уэверли. Что бы это значило? – Элинор подняла брови, поддразнивая сестру. – И ты совсем не выглядишь удивленной?

– Нет, я удивлена. Ох! Шип такой острый. – Бьянка слизала с пальца капельку крови. – Вчера лорд Уэверли был очень заботливым и очаровательным, но я получила хороший урок с виконтом Бентоном. Пусть джентльмен сначала убедит меня в подлинности своего интереса, прежде чем я отвечу ему взаимностью.

– Наконец-то присланы цветы, – сказал с порога граф. – Не понимаю, Бьянка, почему холостым джентльменам понадобилось столько времени, чтобы тебя заметить.

Элинор удивленно повернулась к двери. Граф никогда не вставал так рано, интересно, многое ли услышал он из их разговора?

– Бьянка произвела очень благоприятное впечатление на нескольких джентльменов, – сказала она.

– Вижу. Гостиная сейчас похожа на оранжерею. Прекрасно, девочка!

Он бесцеремонно взял у нее карточки. Хотя при чтении лицо графа оставалось бесстрастным, Элинор показалось, что он искал какое-то определенное имя.

Не выдавая своих истинных чувств, он уже повернулся к двери, когда в гостиную вошел слуга с огромным букетом из трех дюжин белых роз. Граф вытащил карточку и нахмурился.

– Как ни странно, этот букет для Элинор. – Он молча передал ей запечатанное послание и вышел.

– Боже мой, Элинор, открой скорее, – умоляла Бьянка, сгорая от любопытства.

Элинор дрожащими пальцами сломала печать и вслух прочла:

– «С благодарностью за безрассудно смелый день. Ваш самый горячий поклонник».

Она перевернула карточку, но подписи не было.

– Дай посмотреть. – Бьянка нетерпеливо схватила послание. – Текст, без сомнения, джентльмен писал сам. Почерк отчетливый и уверенный.

– Единственный, с кем я вчера провела значительную часть дня, был виконт Бентон…

– Ты думаешь, цветы прислал он?

– Не могу только представить, зачем он это сделал.

– Возможно, он тобой восхищается, – предположила Бьянка. – Хоть он и повеса, но совсем не дурак.

Сестра недоверчиво фыркнула:

– Больше похоже на шутку.

– Перестань, Элинор. Мне больно слышать, как ты себя недооцениваешь. Ты очень привлекательная и грациозная, преданная и остроумная. Джентльмен был бы счастлив завоевать твою любовь.

Элинор смотрела на карточку. Почерк говорил о силе и решительности писавшего. Что вполне соответствовало характеру лорда Бентона. Тогда почему он не поставил свое имя? Она взглянула на сестру.

– Повторяю, это маловероятно, но все же должна спросить. Тебя расстроит, если цветы от виконта Бентона?

– Нисколько, – ответила Бьянка, взяв ее за руки. – Нет причин думать о нем плохо из-за меня. Но как хорошая и верная сестра я считаю своим долгом предупредить тебя. Он проказник. И непостоянный в придачу.

Бьянка улыбнулась, и снедавшее Элинор беспокойство исчезло. Если виконт по каким-то неизвестным соображениям проявляет к ней интерес, она вольна это выяснить. Если хочет. Но хочет ли? Элинор не знала.

Едва цветы были расставлены, начали поступать приглашения. Слабый ручеек, который омрачал их первую неделю в Лондоне, превратился в приливную волну. Печать одобрения леди Доротеи открыла для них множество дверей, и Элинор была очень признательна ей за поддержку.

Тут были обычные балы, званые вечера, приглашения в театр, на концерты, обеды и пикники.

– Боже, нам понадобится целая неделя только для того, чтобы распечатать все конверты, – с удовлетворением сказала Элинор.

– Здесь не меньше трех приглашений на сегодняшний вечер, – ответила Бьянка. – Как нам решить, куда пойти?

– Нас уже пригласила в театр леди Доротея. Ее свекор любезно предложил свою ложу. Будет очень невежливо отказаться.

– Я думала, что театр завтра вечером. У меня все в голове перемешалось. – Бьянка понюхала красные розы, и по ее мечтательному выражению Элинор поняла, где витают мысли сестры.

– Это премьера комедии «Сон в летнюю ночь». Общество будет в полном составе. Я уверена, мы встретим много знакомых.

– Тебе незачем уговаривать меня, Элинор. Я сама этого жду.

– Как и я, – подтвердила Элинор, глядя на вазу, в которой стояли белые розы. – Пьесы Шекспира очень увлекательные.