Не бери у вора денег

– Согласитесь, молодой человек, наш труд весьма специфичен и не каждому понятен. Что, вы будете бегать по улицам и приставать к прохожим – возьмите, пожалуйста, мою рукопись? Так, что ли? – И, расценив молчание Алексея по-своему, добавил: – Ну, вот видите! Так что бы вы там ни говорили, я для вас благодетель.

В словах литератора была некоторая сермяжная правда – в самом деле, не бегать же по улице, размахивая листками, в поисках должного вознаграждения! А тут у него будут реальные деньги, которые пусть хотя бы на первое время, но позволят ему не только залатать брешь в прохудившемся бюджете, но и сделать некоторые небольшие покупки, например приобрести пару носков с рубашкой.

– Так и быть, – махнул рукой Алексей. – Берите! Но эта рукопись стоит значительно больше, чем вы мне предлагаете.

На лице литератора отобразилось заметное облегчение.

– Я это слышу от вас уже не впервые. Хорошо, что мы понимаем друг друга.

Сунув руку в карман, Метелкин достал пачку новеньких купюр и, тщательно отсчитав, положил перед Алексеем деньги.

– Вот причитающаяся вам сумма. Весьма неплохая, на мой взгляд.

Деньги легли на стол неровным веером. Весьма подходяще, чтобы остудить разгоряченное лицо. Брать их Алексей не торопился.

Не сумев сдержать чувств, что распирали его грудную клетку, Валерий Петрович улыбнулся широко и облегченно, после чего сказал все тем же поучающим тоном:

– Молодой человек, если бы мы знали цену каждой вещи, то нам просто неинтересно было бы жить. Можно привести немало примеров, когда художники отдавали свои картины только за дешевую похлебку или за ночлег, а зато потом их полотна оценивались в миллионы долларов! А вспомните Генриха Шлимана! Прежде чем докопаться до Трои, он уничтожил следы нескольких цивилизаций. И, возможно, каждая из них была куда интереснее самой Трои. Но мы любуемся диадемами и ожерельями этой эпохи, позабыв о том, чт'o было утрачено навсегда… Так что все это очень зыбко и проблематично. – Валерий Петрович всегда умел находить убедительные аргументы, чтобы не додать обговоренной суммы. – А потом, согласитесь, я беру на себя некоторый риск. Где гарантия того, что ваш сценарий будет одобрен руководством? – Алексей промолчал. Разговор его уже не занимал. – Вот то-то и оно! Не такое это простое дело, здесь к каждому подход нужно иметь.

Уверенно подхватив папку, Метелкин сунул ее в портфель. Единственное, что оставалось делать Алексею, так это с ненавистью взирать на кожаное потертое брюхо портфеля, беспардонно проглотившее его труд. Охранной сигнализацией щелкнули металлические замки.

Разговор был закончен. Оставалось только встать и пойти в свою сторону. Однако Валерий Петрович отчего-то не торопился. На его лице возникла слащавая улыбка; похоже, что сегодня он был расположен к обстоятельному разговору. Скрестив руки на груди, он спросил:

– Как это вам удается?

Алексей отвел взгляд от портфеля.

– О чем это вы?

– Хм, вы еще спрашиваете? Выдумывать подходящие сюжеты, складывать их в определенную канву, наделять героев характерами, – принялся загибать пальцы Валерий Петрович.

– А разве вам это не знакомо?

Метелкин глубоко вздохнул:

– Знакомо. Но это было так давно! В молодости я думал, что вдохновение бесконечно, что из него можно черпать, как из бездонного колодца, а потом понял, что это не так. А с годами с вдохновением становилось все хуже и хуже. А потом и вовсе пропало желание писать. Вот видите, когда-то всему приходит конец. Так что же вы мне ответите, молодой человек?

Пожав плечами, Алексей искренне ответил:

– Не знаю, как-то все само получается. Сюжет может возникнуть совершенно неожиданно. Часто толчком бывает какой-нибудь разговор или прочитанная книга. Я всегда ношу с собой блокнот, куда записываю все то, что я хотел бы сказать. А героев и вовсе не нужно придумывать, они среди нас, достаточно только повнимательнее понаблюдать за людьми.

Валерий Петрович понимающе закачал головой и широко заулыбался. В этом недружелюбном колючем нахале он узнавал себя прежнего. Когда-то он был точно таким же честолюбивым и бесцеремонным, но кто бы мог подумать, что, перешагнув рубеж среднего возраста и заматерев, он начнет обращаться за помощью к таким вот неоперившимся молодцам, которые за пару бессонных ночей могут наворотить такого, чего он сам не сумеет сотворить даже за год беспрестанного бдения.