Не бей копытом

- Питер Шофилд! Куда это вы собрались?

Я ничего не ответил, махнул ей рукой и задним ходом выехал на улицу.

Движение в сторону пляжей было очень напряженным. Моя память восстановилась ещё не полностью, и понадобилось немало времени, чтобы вспомнить, где жила Кэрол. В конце концов я нашел её дом.

Он не был столь импозантным, как расположенный рядом дом Сандерсов, но действительно выглядел привлекательно, особенно из-за ухоженной лужайки перед ним, на которой без строгого порядка были посажены апельсиновые, лимонные и грейпфрутовые деревья. Дом был трехэтажным, от него тянулась длинная дорожка в гараж. Сам гараж с улицы я не видел, потому что на дорожке стоял голубой "ягуар", весь в пыли, а дорожка с одной стороны отделялась трехметровой изгородью, собственностью Сандерсов, а с другой рядом решеток, прикрытых вьющимися розами. Рядом с входной дверью была почтовая прорезь, под ней - кнопка звонка, однако фамилии владельца дома не было.

Мелькнула мысль, не взглянуть ли на номерные знаки "ягуара", но не желая дать заметить кому-нибудь в доме, что сую нос без разрешения не в свои дела, я после колебаний зашагал вперед и нажал кнопку звонка. Навеса над крыльцом не было, и солнце разбудило бригаду норвежских плотников. После длительной процедуры доклада привлекательная горничная в хрустящем белом фартучке меня пропустила. Я почти пробежал мимо нее: так было прохладно и затененно внутри.

- Если вы, мистер Шофилд, подождете минутку, - сказала горничная, - то миссис Данди вас примет.

Стоявшая в доме прохлада могла быть достигнута в нашей долине только с помощью кондиционера. Мебель в доме была современной, но было её немного. Лестница поднималась к стене, поворачивала и вела на третий этаж. Начиналась она широкими, низкими ступеньками, покрытыми дорожкой, с красно-белым рисунком и люрексом. Такое решение не казалось безвкусным. Помещение выглядело уютно и богато. Я был один. Оценив обстановку, я решил, что если Кэрол не ведет какого-то небывалого дела (а она совершенно не походила на деловую женщину), то должен быть кто-то еще, принимающий большое участие в делах миссис Кэрол Данди. Похоже, мне нравилось это имя, звучащее как-то звонко и весело.

Я уселся в прочное и удобное датское кресло, снял защитные очки и подставил глаза под кондиционер, позволяя ему обрабатывать их. И хорошо, что я занялся этим. Не прошло и двух минут, как наверху на лестнице послышался шорох. Я увидел одно из самых приятных воплощений юной женственности, какие когда-либо встречал в своей жизни. Под "юной" я подразумеваю примерно лет восемнадцать, а если сказать по-другому, то это значит: достаточно молодая, чтобы иметь это великолепие, и достаточно взрослая, чтобы знать, зачем оно. Она взглянула на меня сверху и стала спускаться. На ней был желтый закрытый купальник, похоже, ручной росписи, короткий ворсистый жакет и большая шляпа от солнца, с цветами; в руках она несла один из этих бесформенных ридикюлей, с которыми ходят на пляж.

Если быть точным, то она не спускалась по лестнице. Скорее это было медленное волнообразное протекание. Ее бедра были все время в движении, как у чистокровной лошади; весь путь вниз её таз предшествовал всему остальному. Допускаю, что она была слегка смущена размерами своей шляпы. Я не мог разглядеть цвет её волос, пока она не спустилась ниже. И только тогда заметил над глазами несколько коричневых завитков цвета жженого сахара.

У меня перехватило в горле и я встал. Она остановилась на лестничной площадке и, глядя на меня, выдержала паузу, после чего завершила остаток пути. Ее бедра переливались с одной стороны на другую, заставляя упругий живот вздрагивать на каждой ступеньке.

- Привет, - сказала она мягко.

Я прочистил горло и ответил.

- Привет. Меня зовут Пит, Пит Шофилд.

Она пересекла комнату и остановилась возле меня, глядя слегка вверх. Она была высока и это ей шло: ведь она была в теле, и при меньшем росте её можно было назвать толстушкой. Кожа её была гладкой и золотистой, как топленое масло.

- Прелестное имя, - признала она чуть охрипшим голосом. - А меня зовут Бонни.

- Мне нравится Ваше имя, - сказал я. - Вы, случайно, не Бонни Данди?

- Как Вы догадались?

- Это делает его законченным и полным.

- Вы не шотландец?

- Просто когда я слышу красивые имена, я их запоминаю. Это не связано с моими профессиональными интересами.

Она уставилась на меня своими шоколадно-карими глазами. Ее милый, полный, красный рот был в движении даже тогда, когда она им не пользовалась.

- Вы прелесть, - сказала она.

Я начал отстраняться, конечно, мысленно.

"Сладкая ты моя, - подумал я, - меня, конечно, огорчит твой уход, но если ты покрутишься здесь подольше, придется совершить аморальный поступок прямо здесь, на полу."