Называется Жизнь (социологический роман)-Вторая Часть Дилогии

— Ой. Оставь, Инга. Ему не нужна никакая личность. Да, наверное, на трудовом поприще он что-то из себя представляет. А так, ему бейсбол подавай, попкорн в кино… И вообще никого не надо… Даже клуббистов не хочу видеть. Они что-то там суетятся, сборник готовят к публикации, но я все отговариваюсь от встречи. И у себя не собираю, и ни к кому не хожу. Еще мой племянник, мой принц Грегори, что-то совсем замотался, и с тех пор, как ты была, ни разу не приехал. Правда, звонит регулярно. Что-то с ним происходит. Мне кажется, что он влюбился. Но не буду загадывать. Рано или поздно он признается, я его ведь знаю. Он с детства так привык, что должен передо мной очистить свою душу. А вообще он — настоящий мужик. Таких сейчас мало. Вот хочу ему предложить собрать компанию в круиз. Пусть берет свою возлюбленную, друзей. Хоть кого. Мне бы только знать, что я поехала не одна. А там я им навязываться не буду. Буду сидеть себе на палубе, и когда меня кто-нибудь спросит, с кем я, я отвечу: "С племянником и его друзьями". Красиво, да? Ну ладно, Инга. Я тебя заболтала. Не спрашиваю ничего о тебе, раз ты не говоришь. Захочешь, сама позвони. Я тебя люблю, Инга. Спасибо, что ты появилась в моей жизни и я могу тебе позвонить в такую минуту.

— Рита, дорогая, — растрогалась Инга. — Я… знаешь, знаешь… только сейчас пришла в голову мысль. Ты знаешь мою обстановку дома. Но сейчас я подумала, может, разработать мне такой вариант, чтобы ты ко мне приехала. Я поговорю с Сашей. У нас с ним вполне хорошие отношения. Я узнаю, не собирается ли он куда-нибудь уехать надолго, ну хоть недели на две. Может, ты ко мне приедешь?

— Спасибо, дорогая. Я очень тронута. Подумаем. Но до Нового года вряд ли я смогу вырваться… Нужно все же помочь моему лоботрясу. Ну что делать: я мать, я должна быть выше всех обид и оскорблений, которые от него получаю. Но что меня радует, что он, кажется, собирается все же уходить от этой твари, его жены, из этого дна.

— Так он переедет к тебе жить?

— Ну что ты, Инга. Я же сойду с ума, только от его разговоров. Нет, конечно! Я ему сниму жилье, пока он не устроится, буду за все платить я. Ну ладно, Инга. Извини, что заболтала. Если передумаешь ехать к дочери, дай мне знать. Ай лав ю… Целую.

Рита положила трубку, и Ингу охватил страх. Страх от того, что рано или поздно Рита узнает об их отношениях с Грегори и это будет для нее тройным ударом: боль за любимого племянника, который связался с женщиной, годящейся ему в матери, боль от того, что эта женщина — тот человек, в лице которого она хотела приобрести друга, и боль за сестру, маму Грегори, в глазах которой она может выглядеть сводней в этой связи сына.

Раздался звонок ее сотового телефона. Это мог быть только Грегори, потому что этот номер знали только три человека, Саша, Рита и Грегори. Саша звонил недавно. Рита только позвонила. Значит, остается только Грегори. Но разговаривать с ним не было ни сил, ни вдохновенья.

Голова пухла… Вот он снова звонит. Этот сильный, огромный красавец при встречах плачет, как мальчик. Это дурман какой-то для него, который пройдет. И мне принесет еще большее несчастье его отрезвление. Поэтому нужно первой порвать. Что-то придумать. Может, лучше сейчас поехать к дочке в Москву… а с Миллениумом видно будет.

Она набрала телефон дочери, никто не отвечал. В кухне работал телевизор, но звук Инга выключила, когда звонила дочке в Москву. По CNN показывали кадры какого-то теракта. Почему-то заколотилось сердце. А когда до сознания дошло, что в Москве, в подземном переходе на Пушкинской площади, произошел взрыв, от которого погибли 13 человек, ранены 118 человек, ей стало плохо. Эта станция метро было именно той, через которую пролегал маршрут Анюты домой и из дома, когда ее не возил на машине Игорь или когда она не пользовалась маршруткой. Сама она в Москве машину не водила, так как не справлялась с преодолением вечных пробок и сложностей с парковкой.

Инга, истязаемая страхом, металась по комнате, нажимая кнопки телефона со все большей силой, от которой, казалось, зависела проходимость ее сигнала до ушей дочери. И вдруг, в мгновенье паузы между очередным набором цифр, телефон сам зазвонил в ее руке.

— Алло, алло, Инга. Я догадался, что ты уже знаешь эту новость. Я тоже волновался. Но мне удалось связаться с Игорем. У них все в порядке. Анюты нет дома. У нее на это время как раз апойнтмент (назначено) в салоне красоты. Катюша ночевала у подруги на даче. Так что не волнуйся, все у них в порядке. Я думаю, что дочка сама тебе позвонит в ближайшее время. Но Игорь с ней связался, и она знает, он со мной общался…

— Спасибо, Саша, — сказала Инга с максимально возможной теплотой в голосе и со слезами на глазах. — Я тебе очень благодарна за звонок. Я действительно была потеряна от страха.

— Ну вот. Теперь можешь успокоиться. Когда прилечу, обсудим все спокойно. Ну пока.

Муж положил трубку. Инга посмотрела вокруг. Вся красота в доме, казалось, попрекала своей ненужностью в ее ставшей столь некрасивой жизни.

ХХХ