Нажмите кнопку

Он стоял у окна и смотрел на улицу. Потом обернулся, услышав ее голос, и в слабых отблесках ночных фонарей она увидела ужас на его лице.

– Дорогой, ложись спать.

Она отвела его в детскую, уложила в постель и села рядом, держась за его тонкие холодные руки.

– Что случилось, дорогой?

Он посмотрел на нее широко раскрытыми, полными боли глазами.

– Ох! – Она наклонилась и прижалась теплой щекой к его щеке. – Чего ты испугался?

В темноте ей почудилось, будто перед ней мелькнуло видение классной комнаты и мисс Франк.

– Это из-за школы? – спросила она, уверенная, что эта мысль случайно пришла ей в голову.

Ответ был написан на его лице.

– В школе нечего бояться, дорогой. Ты…

Она заметила выступившие на его глазах слезы, обняла мальчика и крепко прижала к себе. «Не бойся, – мысленно обратилась к нему она. – Прошу тебя, дорогой, не бойся. Я с тобой, и я люблю тебя так же сильно, как любили твои родители. Даже сильней».

Он отшатнулся и посмотрел на нее так, будто ничего не понял.

Когда автомобиль остановился на заднем дворе дома, Вернер заметил, как какая-то женщина отпрянула от кухонного окна.

– Мы ждали известий от вас, но не получили в ответ ни слова, – сказал Уилер. – Вы не можете винить нас за то, что мы взяли мальчика к себе. Мы поступили так, как считали правильным.

Вернер коротко, отстраненно кивнул.

– Понимаю, – спокойно ответил он, – но мы не получали никаких писем.

Они молча сидели в автомобиле. Вернер смотрел на дом сквозь лобовое стекло, Уилер смотрел на свои руки.

«Хольгер и Фанни погибли, – думал Вернер. – Какое ужасное открытие! А мальчик попал к ничего не понимающим невеждам. В каком-то смысле это еще ужасней».

Уилер думал о тех письмах и о Коре. Нужно было написать еще раз. И все же письма должны были попасть в Европу. Не могла же почта все четыре раза ошибиться адресом?

– Итак, – проговорил он наконец, – вы хотите увидеться с мальчиком?

– Да, – ответил Вернер.

Двое мужчин вышли из машины и направились через задний двор к деревянному крыльцу. «Вы учили его говорить?» – хотел спросить Вернер, но не решился. О том, что мальчика подвергли воздействию грубой силы обычной речи, страшно было даже подумать.

– Я позову жену, – сказал Уилер. – Гостиная там.

Шериф поднялся по задней лестнице, а Вернер медленно прошел по коридору в гостиную, снял плащ и шляпу и положил их на спинку деревянного стула. Сверху послышался слабый звук голосов – мужского и женского. Женский звучал взволнованно.

Он услышал шаги и обернулся.

Жена шерифа спустилась следом за мужем. Она вежливо улыбнулась, но Вернер понимал, что его приход ее не обрадовал.

– Садитесь, пожалуйста, – пригласила она.

Он подождал, пока она не сядет на стул, и сам опустился на диван.

– Так чего вы хотите? – спросила миссис Уилер.

– Разве ваш муж не сказал вам…

– Он сказал, кто вы такой, – перебила его она. – Но не объяснил, почему вы хотите видеть Пола.

– Пола? – удивленно повторил Вернер.

– Мы… – Она нервно сжала руки. – Мы изменили его имя на Пол. Оно звучит привычней. То есть привычней для Уилеров.

– Ясно, – вежливо кивнул Вернер.

Они замолчали.

– Хорошо, – заговорил наконец Вернер. – Вы хотите знать, зачем мне нужно увидеться с мальчиком. Я постараюсь объяснить как можно короче.

Десять лет назад в Гейдельберге четыре супружеские пары – Элкенберги, Кальдеры, Нильсены и мы с женой – решили провести эксперимент на наших детях, еще не родившихся. Эксперимент над их сознанием.

Понимаете, мы исходили из того, что древние люди, лишенные сомнительных преимуществ языкового общения, были телепатами.

Кора вздрогнула на своем стуле.

– Больше того, – продолжал ничего не заметивший Вернер, – главный источник этой врожденной способности все еще существует – своего рода нематериальная миндалина, мозговой аппендикс – не используемый, но вовсе не бесполезный.

Итак, мы приступили к работе, исследуя физиологию и одновременно развивая телепатические способности наших детей. Каждый месяц мы обменивались сообщениями, постепенно совершенствуя наши методы. В конечном счете мы собирались основать колонию для наших подросших детей и поддерживать ее до тех пор, пока эти способности не станут их второй натурой.

Пааль – один из этих детей.

Уилер был потрясен.

– Все так и было? – спросил он.

– Именно так.

Кора застыла на стуле, ошеломленно глядя на высокого немца. Она думала о том, что Пааль, казалось, и в самом деле понимал ее без всяких слов. О том, как он боялся школы и мисс Франк. О том, сколько раз она просыпалась среди ночи и подходила к нему, хотя он не издавал ни единого звука.

– Что? – спросила она, перебивая Вернера.

– Я спрашиваю, можно ли мне теперь увидеть мальчика?

– Он сейчас в школе. Вернется домой примерно…

Она осеклась, увидев на лице Вернера гримасу отвращения.

– В школе? – переспросил он.

– Пааль Нильсен, встань.

Маленький мальчик сполз со своего места и встал возле парты. Мисс Франк подала ему знак рукой, и он, словно старик, прошаркал к возвышению и остановился рядом с ней, как обычно.

– Выпрямись, – велела мисс Франк. – Расправь плечи.

Он шевельнул плечами и распрямил спину.

– Как тебя зовут? – спросила мисс Франк.