Нажать крючок

Света докурила сигарету, осторожно раздавила окурок каблучком и с надеждой посмотрела на Марголина.

Он встал, заложил руки за спину и, глядя в пол, медленно подошёл к ней. Света улыбнулась неуверенно. Марголин улыбнулся тоже и даже подмигнул, потом качнулся с пятки на носок, вальяжная неторопливость слетела с него, и все дальнейшее заняло доли секунды.

Она умерла, не успев ощутить боли. В застывших глазах читалась надежда. Марголин опустил невесомое тело на пол, отступил на шаг и передёрнул плечами.

Насвистывая, он прошёлся по мастерской и снял висевший на гвозде старый плащ из болоньи. Нацепив плащ, посмотрелся в зеркало и направился в соседнее помещение. Там стояла бочка с остатками цемента на дне. Марголин шустро, будто всю жизнь этим занимался, изготовил новый раствор. Перетащил труп и опустил его вниз головой в грязную металлическую бочку. Заглянул в неё и поправил ноги так, чтобы тело занимало меньший объём. Кинул сумку и находившиеся в ней вещи, а записную книжку отложил. Осмотревшись, он взял лопату и, не замарав сверкающих ботинок, забросал бочку цементом.

4

Кафе «Карат» представляло собой сборную стекляшку, пока ещё чистенькую, прилепившуюся к глухой боковой стене жилого дома недалеко от Центрального проспекта. Днём заведение пустовало, бармен дремал за стойкой, а за столиками торопливо обедали начинающие бизнесмены и прилично получающие служащие из соседних контор и магазинов. К вечеру зал наполняла публика агрессивно-разгульного вида, гремели колонки, над столиками стлался сигаретный дым, а тротуар перед подъездом загромождали сверкающие иномарки. Кухня «Карата» не поражала обилием и качеством блюд, тем не менее кафе по какой-то причине было популярным, исправно притягивая криминальную и стремящуюся стать таковой публику.

Марголин подъехал около одиннадцати и припарковался возле машин аналогичного класса. Правда, его БМВ чем-то неуловимо отличался от остальных, будто сверкающий кузов нёс на себе отпечаток личности владельца.

Включив сигнализацию, он прошёл в зал, в дверях столкнувшись с весёлой школьницей, пьяной в дугу. Следом за ней озабоченно протопал квадратного вида парень, накручивая на пальце ключи от машины.

Марголин вдруг получил увесистый тычок в плечо и, выругавшись в свой адрес, обернулся. Перед ним стоял, покачиваясь, крепыш в залитом вином дорогом костюме и с золотой цепью на волосатой груди.

— Ты чё?

Марголин отвёл его руку и попытался обойти. От ближнего столика за развитием событий наблюдала компания таких же пьяных идиотов. Крепыш перегородил дорогу и раскрыл рот для нового вопроса, но Марголин его опередил. Перехватив его кисть, он легко вывернул её в нужное положение, выждал и пристально посмотрел в судорожно трезвеющие глаза.

— Вопросы?

Парень молчал, и Марголин повторил кратковременное нажатие.

— Нет…

— Жалобы, предложения?

— Пусти-и…

Толкая парня перед собой, Марголин прошёл к стойке, достал сигареты и запрыгнул на высокий табурет. Пленник отреагировал на это движение коротким стоном.

— Так чего ты хотел узнать?

— Пусти…

— Сам-то ты кто? Чьих будешь, товарищ?

Усмешка, которой Марголин сопроводил последние слова, действовала сильнее, чем физическая боль.

— Ну? Я жду ответа.

— Саратовский…

— Что, из самого Саратова? В командировку, наверное, приехал.

— Э-э, хватит колоться! — Парень дёрнулся и тут же скривился от боли.

— Нормальным языком выражайся. И своим придуркам объясни, что, если они дёрнутся, руку тебе никто не спасёт.

Парень оглянулся на приятелей, которые в выжидательных позах застыли у столика, и отрицательно мотнул головой.

— Правильно. Значит, саратовский, говоришь… Проверим?

Свободной рукой Марголин достал радиотелефон и, держа его так, чтобы парень мог видеть, какие кнопки он нажимает, набрал знакомый пленнику номер.

— Надо сказать Шкиперу, что ты мне мешаешь…

— Нет! Ну не надо…

— Думаешь? — Марголин отнял трубку от уха и посмотрел на парня с сомнением. — А я думаю, надо… Как тебя звать-то?

— Виталик…

— А ещё как?

— Ну не надо…

— Надо. — Марголин дёрнул рукой, и Виталик чуть не упал на колени. — Не тебе, уе…ок, решать, что мне надо и что не надо. Погоняло у тебя какое?

— Сабренок…

— Как? Хм, даже и не слышал. Твоё счастье, занято. Или перезвонить?

— Нет…

— Ладно, иди пока…

Марголин заставил Виталика развернуться спиной, хотел дать пинок под зад, но ограничился тем, что от души сжал запястье. Понимая, что это — все, Виталик стерпел, изменился в лице и, торопливо отходя от стойки, тряс распухшей кистью.

Марголин пригубил коньяк и подумал, что жизнь — дурацкая и непредсказуемая штука. Можно вертеть судьбами сотен людей, ворочать огромными деньгами и руководить событиями, а потом в дешёвом баре нарваться на пьяную гопоту, срок жизни которой отмерен чуть больше, чем собаке. Кто такие эти «саратовские» и кто такой Шкипер? Так, тьфу, плевок, который высохнет, и даже тёмного пятнышка от него не останется.