Назад в СССР 9

— А ОБХСС куда смотрит? Надо бы им сообщить, — продолжал я рубить с плеча.

— Да ты с ума сошел. Там и так все при деле. Деньги большие крутятся. Схема простая. Тишкин отпускает на склады и в магазины фрукты и овощи с некондицией. Понимаешь? Ну гнилушки, порченные, это нормальная практика. Соответственно, и получает от них оплату не за весь товар. Процентов десять списывается. Вот только нет там порченного товара. Первосортный он весь. С лучших тепличных хозяйств поставляется отборный товар. Естественно, тоже за взятки. Магазины на это липовой «некондиции» навар делают и с Тишкиным делятся. Усекаешь? Тот часть прибыли пускает, чтобы поставщиков примаслить, обком, овощпром и разные проверяющие структуры. Хитро, скажи, — закончил Пичугин как будто бы с завистью.

Я помолчал, как бы переваривая.

— Получается, что Тишкин всех под себя подмял? Ну бандит…

Мой новый товарищ только рукой махнул, мол, ты тут мафию не ищи.

— Да не бандит он вовсе. Говорят, он даже с простыми работниками делится. Премии им неучтенные подкидывает.

— Зачем? Робин Гуд, что ли?

Дюша, простачок, на мое картинное недоумение только захихикал, тоненько так.

— Ни хрена ты, Андрюха, не понимаешь в этой жизни. У нас ведь как заведено? Ты был на овощебазе хоть раз в жизни? Я там когда-то практику отрабатывал, тогда ещё там не Тишкин заведовал, такого насмотрелся. Гниль, плесень и бесхозяйственность. Столько продукции на выброс идет. Никому дела нет. Всем известно, что если сгниет, то все равно новое привезут, а это — в утиль. Не свое — не жалко. Просто больно смотреть было, веришь.

— Еще бы! — горячо поддержал я. — Это ж выращено!

— Так вот, Тишкин приучил своих работников за качество продукции бороться. Стимулировал их этими самыми премиями. Сортировка овощей там на высшем уровне. За условиями хранения бдят. И вот ведь как выходит — каждый теперь заинтересован сохранить товар. Ведь чем больше его сохранится, тем больше на некодицию можно будет списать и неучтенки продать. Тем больше прибыль и выше премии. За это люди борются как надо. Как за свое. Это получается, как на Западе. Капитализм, вроде как, в пределах одной овощебазы, представляешь? Хитро, да?

Я ухмыльнулся:

— А ты то откуда знаешь, как на Западе дела обстоят?

— Я, между прочим, «Радио Свобода» слушаю. Интересно у них там за границей все устроено. Совсем не как у нас. Удивишься, если узнаешь, но в двух словах не передать.

— Потом расскажешь, — кивнул я.

А Пичугину уже и не нужно было подбрасывать новые вопросы. Он рад был и дальше рассказывать про не то подвиги, а не то похождения директора овощебазы:

— Вот и получается, что Тишкин наладил бесперебойные поставки во все магазины области, всегда свежие фрукты и овощи. У нас даже бананы и ананасы свободно продаются, сам же видел в магазинах.

— Действительно. А я думал, что за загадка.

— А между прочим, в других городах не так. Получается, всем хорошо. И людям, и Тишкину, и органам надзорным, — чуть ли уже не по-учительски разглагольствовал, загибая пальцы, Пичугин.

— И вот такого замечательно человека вы собрались ограбить?

— А Ленин завещал делиться, — ухмыльнулся Дюша. — От Тишкина не убудет. Он многим платит, еще больше ему платят. Мы немножко возьмем свое.

— Ну да… Только это же преступление? Вас искать будут.

— Да кто нас будет искать? Сам подумай. Тишкин заявит о пропаже своих нетрудовых доходов? Будет молчать в тряпочку, как миленький. И ты молчи. Я тебе этого не говорил. Понял?

— Конечно, молчу уже, — на ум вдруг пришла расхожая в эти времена детская присказка: «Ехали цыгане, кошку потеряли, кошка сдохла, хвост облез, кто промолвит слово, тот её и съест!» — А когда это вы дачу грабить собрались? Может, я все-таки с вами. Я шахматы новые присмотрел. Из настоящей кости. Дефицитные и дорогие. У меня приятель продает. Стипендии на них явно не хватит, даже моей.

— Тьфу, опять двадцать пять. Я же говорю! Не вздумай об этом даже заикаться.

— И Льву Палычу нельзя говорить?

— Ему тем более. Ну ты вдумайся! Это получается, что я его план тебе выдал. Но вижу, человек ты хороший, хоть и шахматист. Есть в тебе какой-то скрытый стержень, что ли. Думаю, что выйдет из тебя настоящий дзюдоист, Андрюха. И татуировку потом носить будешь.

Да, вот только что мы с ним пенное распивали и забулдыгам местным морды били — а теперь этот товарищ мне чуть ли не аттестацию личности проводит. Нет, хмель из него выветривался явно медленнее, чем я мог подумать.

Оно и к лучшему. Пусть еще что-нибудь на дурную голову выболтает.

— А татуировка, стало быть, это ваш знак? Ну, как «Черная кошка» в банде из фильма с Высоцким. А вы, получается, банда «Волчья голова»? — хохотнул я.

— Да не банда мы, — отмахнулся Пичугин. — Так, спортсмены.

Вроде бы, даже обиделся.

«Ну-ну», — хмыкнул я про себя. Потом из таких вот спортсменов, всего лет через пять, вырастут бандитские группировки. Но вслух я ничего не сказал.

— Мы пришли, — кивнул Дюша на многоэтажку на углу. — Здесь я живу с родителями.