Назад в СССР 7

— А потом, — продолжал раскручивать сюжет следователь, — Он отправился за Артурчиком. Личность артиста на слуху в Москве, по крайней мере, в определенных кругах. В принципе, легко было вычислить, где он проживал. Убил цыгана в «России», проститутку, что с ним кувыркалась, не тронул. Вопрос — почему?

— Скорее всего, понял, что она его не разглядела в темноте и не сможет внешность описать. Лишняя кровь ему ни к чему была.

— Тогда зачем этот гад убивал девушек в Зеленоярске?

А вот это действительно — вопрос.

— Вот это как раз самая большая нестыковочка, — признался я со вздохом, силясь натянуть хоть какой-нибудь мотив на эпизоды из убийств четырех женщин.

— Что между ними общего? У потерпевших? Выяснил?

— В том-то и дело, что ничего. Никакого отношения к Олесе, к Березову, к Дицони, вроде, не имеют… Такое ощущение, что убитый горем отец начал мстить, слетел с катушек, почувствовал вкус крови и покрошил невинных жертв уже просто впридачу. Чтобы другие отцы тоже страдали. Ведь убитые тоже чьи-то дочери. Так?

— Логично.

— Вот только первые два убийства женщин произошли до появления Дицони в Зеленоярске. Так что такая версия отпадает.

— Эх... Хорошая была версия, — Горохов замолчал, покряхтел. — А что делал артист в Зеленоярске?

— Это я тоже пока не выяснил, — напряженно отметил я.

Впрочем, выговаривать мне начальник не стал.

— Мне кажется, разгадка в этом. Я тут в Москве по своим каналам это попробую пробить, а ты там копай… Нужно во что бы то ни стало узнать причину визита столь высокого гостя из столицы в захолустье — и без всяких гастролей. Не отдыхать же он туда приехал? Что там такого интересного в окрестностях имеется?

— Абсолютно ничего. Обычный молодой рабочий городок. Из всех достопримечательностей только ГЭС. И то, далеко не самая большая в Союзе. Среднего пошиба, так сказать.

— Мда-а… Задачка. Ладно, благодарю за службу, Андрей Григорьевич. Работай дальше. Завтра доложишь. Я тут немного разгребусь и скоро к вам приеду. Этапировать Березова в Москву пока не будем. Можно, конечно, на этом дело Дицони закрыть, но уж хочется довести все до ума. Пока предъявить тренеру мы можем только два эпизода: Дицони и Слободчука. Чую, что остальные убийства — тоже его рук дело. Почерк так просто никуда не денешь.

* * *

Я бродил по ленинской комнате взад и вперед, словно зверь в клетке, и поглядывал в распахнутое окно.

— Что-ты мельтешишь, Андрюха? — Погодин развалился на потрескавшемся кресле из кожзама и дул на горячую кружку.

— Понимаешь, Федя, не дает мне покоя одна мысль, — задумчиво пробормотал я, меряя кабинет шагами. — Что общего между всеми убитыми, кроме порезов на животе? Ну ладно, адвокат и артист — их Березов винит в смерти дочери. Хотя сам этого не говорит. А остальные?

— Что ты заморачиваешься? — Погодин с шумом отхлебнул чай. — Считай, два эпизода ему уже железно припаять можно. Остальные прицепом повесим. Может, глядишь, и сознается в суде. Ему так и так вышка светит. Смысл юлить?

— Горохову вот тоже про общее интересно, — буркнул я, просто чтобы Федя со мной не спорил.

Я разложил на столе фотографии убитых женщин. Все молодые. Улыбчивые. Только улыбки какие-то холодные. Будто мертвые. Перебрал в мозгу их дела, вспоминая, как в прокуратуре читал томики.

Вахрамеев и его личный состав как раз отрабатывали сейчас окружение потерпевших. Теперь бросили все силы на это. Искали, что могло быть между ними общего, но пока безуспешно.

— Надо еще раз дела почитать, — задумчиво проговорил Погодин. — Сопоставить время и места преступлений. Заключения медиков посмотреть и найти десять отличий или сходств.

Я с удивлением уставился на Погодина:

— А ты гений, Федя…

В моем мозгу всплыл один интересный факт. Когда я был в первый раз в горпрокуратре и читал заключения судмедов, не обратил на него особого внимания. У одной из потерпевших, я точно помнил, был шрам. Интересный такой шрам. Вот я дурень! Почему сразу не догадался?

— Собирайся, Погодин, — я радостно подскочил к другу и выхватив у него кружку, отставив ее на стол. — Погнали в прокуратуру!

— Дай хоть чай допить! Только налил ведь!

— На пенсии чаи распивать будешь. Труба зовет. Все-таки ты гений!

— Скажешь тоже, — хмыкнул Федя. — Не надо меня так называть…

— Это почему? Скромничаешь? — ухмыльнулся я, недвусмысленно распахивая дверь кабинета.

— Гении долго не живут. И вообще. Они наполовину сумасшедшие.

* * *

— Разрешите? — постучав, я приоткрыл дверь в кабинет зампрокурора города.

— Андрей Григорьевич! — Егор Павлович приветливо закивал. — Заходи, дорогой. Слышал о твоих подвигах. Ловко вы этого военрука раскрутили. Когда Горохов приезжает? Уже, честно говоря, не терпится свалить ему эти все наши убийства. Теперь можно и объединять их. Подозреваемый есть. Поздравляю.

— На днях Никита Егорович будет здесь, — я вошёл внутрь, за мной семенил Погодин. — Мне тут кое-что вспомнилось. Нужно срочно это проверить. Как бы мне дела еще раз глянуть? По убитым девушкам. Организуете?