Назад в СССР 6

Мытько действительно сдержал обещание и навестил меня. Было уже около девяти вечера, я и не надеялся на его визит. Думал, обманул. Я успел проклясть его и мысленно обозвать разными нехорошими словами, самые безобидные из которых были: “Айболит недоделанный” и “флюорограмма лупоглазая”.

Денег хирург опять с меня не взял. Вот сволочь… Хочет порушить мои представления об этом бренном мире. Я думал, что в людях научился разбираться за полвека своей жизни, а он все перевернул, гад такой. Даже без особых прений взял у меня на исследование добытую улику, чтобы группу крови определить. И не спросил, зачем мне это надо. Сменил повязку (старая присохла, и пришлось размачивать), дренаж, перебинтовал и, что-то, как всегда, ворча, поспешил убраться, сказал, что пока троллейбусы ходят – успевать надо. Денег на такси не взял. Ну и хорошо. У меня самого с финансами не густо (Федины телевизионные накопления я решил не использовать, раз уж так складывается, до последнего).

Через пару дней я окреп, даже на морде появились розовые отблески. Больше не походил на помесь бледной поганки и зомби. Погодин привез мне из общаги одежду, и я впервые вышел на улицу. Первым делом добрался до телефонной будки и позвонил Соне.

Та сначала отругала меня, что исчез, как прошлогодний снег, а потом стала обо всем расспрашивать, я еле успевал вставить слово.

После позвонил родителям. Трубку взяла мать. Сказал, что у меня все нормально, но работы много, и я пока опять временно в Москве. Все мне поверили – не вчера сложилась такая перелетная моя жизнь. Совесть за вранье почему-то не мучала. Или у меня ее сейчас не было, или я полностью уверовал в то, что близким лучше не знать о моих злоключениях, чтобы не расстраиваться и не надумывать себе лишнего.

Что все, вроде бы, во благо.

Погодин навещал меня каждый день. Сообщал все новости. Принес даже фотокопию субъективного портрета шубника, что состряпали в отделе Паутова, используя мою же разработку “СФ-1” для составления фоторобота.

Эх… Когда я ее мастрячил, не думал, что против меня сработает. Но, как и предполагал, Медведев на ней получился совсем не похожим. Сафонов его описал по-своему. С фотокарточки на меня смотрел неандерталец с покатым лбом и злобными, глубоко посаженными глазками.

– С доски “Их разыскивает милиция” я фотку снял, – гордо отчитался Погодин.

– Спасибо, Федя. Ты настоящий друг и настоящий мент. Хотя с доски можно было и не снимать. Она, наоборот, в заблуждение вводит такой первобытной мордой.

– Ну, в ориентировках еще есть карточки, – оправдывался Погодин. – Так что все нормально. А, кстати, что там по результатам анализа следов крови? Мытько провел исследование?

– Да, четвертая группа, как и Дубова.

– И что это значит?

– Что моя версия подтверждается…

– Так какая у тебя версия? Я уже запутался.

Я помолчал, думая, как это подать, а потом сказал прямо:

– Я думаю, это Сафонов убил Глеба Львовича.

Погодин тоже ответил не сразу.

– Все равно не пойму. Зачем?

– Пока у меня в голове складывается такая картинка… Фарцовщик Гребешков, не выдержав давления и оброка, которым его обложил начальник участковых, поперся в прокуратуру, чтобы написать на того заявление. Обратился не к дежурному следователю, а, ввиду важности и резонансности события, прямиком к заместителю прокурора города, понадеявшись на его компетентность. Дубов принял у него заявление, но почему-то ходу ему не дал. Параллельно собирал компромат на Гошу Индия. Заявление не уничтожил, держал при себе. Скорее всего, в портфеле с собой таскал. Сафонов как-то об этом узнал, пока не знаю как, и пришил Дубова. Возможно не своими руками. Забрал документ из портфеля. Он лежал расстегнутым, когда труп обнаружили. Случайно замарал бумажку в крови Дубова и положил к себе в сейф.

– Но почему тогда Сафонов его сразу не уничтожил? Это же улика… Да еще какая.

– Тоже вопрос…

Федя, размышляя, подошел к окну, и я слышал его голос уже отраженным от стекла. Даже так он казался глухим и настолько серьезным, что я диву давался.

– Все как-то притянуто. Тебе не кажется?

Я кивнул, хоть и знал, что он меня не видит.

– Кажется, но чуйка подсказывает, что я прав. Гошу подставили грамотно. Все обстряпали так дельно и чуть его самого не пришили.

– Н-да… – Погодин почесал затылок. – Задал ты мне, Андрюха, задачку… Как такой клубок распутывать будем?

– Хорошо сказал, – улыбнулся я.

– А что хорошего?

– Ты сказал “будем”, значит, ты со мной до конца.

– А у меня выбор есть?

Я посмотрел на его спину и повернутую ко мне, в профиль, голову. Обстоятельства были сложные, но не они держали Федю.

– Нет, конечно…, – мягко ответил я.

Глава 16