Назад в СССР 6

Канареечная “шестерка” нас догоняла. Нам приходилось протискиваться в потоке машин, а гаишникам уступали дорогу, прижимаясь к обочине.

— Не уйдем, — махнул я рукой вправо. — Сворачивай туда.

Мы резко вошли в поворот, чуть не зарюхавшись в клумбу. Колесо подпрыгнуло, проскочив по бордюру. Меня подбросило, и головой я врезался в потолок. Из глаз сыпанули искры. Резкая боль пронзила раненую руку. Теперь она нестерпимо ныла. Кровь измазала панель и сиденье.

Мы очутились в знакомом дворе. Я отлично знал его устройство, ведь здесь жил Быков.

— Сейчас разгоняйся, — крикнул я. — И держись левее! Твою мать! Еще левее!

— Куда, бл*ть, левее?! Там же гаражи! — судорожно вцепившись в баранку, Медведев вырулил на детскую площадку, чуть не смяв песочницу.

— Вот и жмись к ним! Ближе давай, говорю!

— На х*ра?!

— Увидишь! Дави газ!

“Волга” выхватила фарами силуэты гаражей и истоптанный газон. Перепрыгнула через бордюр и чуть не врезалась в столб.

— Тормози! Влево давай! — я вцепился здоровой рукой в панель.

Медведев среагировал быстро. Успел тормознуть и завернул руль вбок. Мы еле вписались в проход, что разбитой колеей уходил в глубь гаражного массива.

"Жигуль", что на всех парах несся за нами, не понял нашего маневра (с чего это мы так прижимались к гаражам), а когда понял — было поздно. Там на газоне торчал неприметный в темноте, но толстенный пень. Любили на нем ребятишки пирожные из песка стряпать.

Гаишная машина почти поравнялась с нами, когда перед ее мордой неожиданно вырос пень и бросился прямо напролом на передний бампер. Он смял его как фольгу, впридачу наказав водителя шипящим радиатором.

"Жигуль" впечатался в преграду, высыпав на смятый капот лобовое стекло.

— Есть! — заорал Медведев. — Так вам! Суки! Надеюсь, вы там расшиблись!

— Осади, — похлопал я его по плечу. — Это мои коллеги. Просто сейчас мы по разные стороны баррикады.

— Совсем забыл, что ты мент, — оскалился в улыбке “напарник”. — Из тебя бы получился отличный вор. Не думал сменить профессию?

— Каждому свое. Я всегда буду ловить таких как ты.

Медвежатник залихватски хмыкнул.

— Спасибо за честность, Курсант. Вот не люблю ментов, а ты почему-то вызываешь уважение. Может, хватку я потерял?

— На дорогу лучше смотри.

— Куда едем?

— К тебе.

— Ко мне? — шубник, скривившись, покосился на меня. — Ну, ты не борзей. Я не готов приютить раненого мента. Что у тебя, друзей нет?

— У всех семьи. В мою общагу нельзя. Там всё как на ладони. Остается только к тебе. Я других берлог не знаю, где могу затихариться.

— Дьявол! Не думал, что когда-нибудь буду спасать ментов. За что мне это? Тебе так-то бы в больничку надо. Не хватало, чтобы ты на хате у меня еще загнулся от потери крови.

— Кровь уже не течет, а вот лекаря надо будет раздобыть. Подумай, где взять надежного и не болтливого, чтобы на дому рану подремонтировать мог.

— Я вор, а не скорая помощь. Кто из нас мент? Вот ты и думай.

— Ладно, прорвемся.

Машина въехала во двор шубника.

— Вот ключи от квартиры, — он протянул мне связку. — Постарайся подъезд кровью не загадить. А то бабки мигом ментов вызовут. А я машину заныкаю. В крови вся. Нельзя такую во дворе оставлять.

— Согласен. И номера ей прикрути. В багажнике лежат. Куда спрятать собираешься?

— Есть у меня надежное местечко.

Глава 14

Я вылез из машины и огляделся. На улице совсем темно и пустынно. Это мне на руку, а то я похож на зомби. Окровавленный свитер с изрезанным рукавом. Морду тоже измазал. Но самое главное – машину кровью заляпал. Ласточку свою… Эх, жалко.

Блин. Не о том сейчас думаю. Я шмыгнул в подъезд. Сзади зашуршала шинами “Волга”, выруливая со двора. Медведев погнал ее в секретное “стойло”.

Я поднялся по ступенькам. Тяжко. В глазах мутнеет. Вот и нужная дверь серого, как крысиный хвост, цвета. Я вставил в скважину ключ, что вручил мне шубник, и провернул. Старый замок щелкнул тихо, будто боялся поднимать шум.

Вошел внутрь и, нащупав выключатель, включил свет. Квартира-двушка сейчас, при свете лампы, уже не казалась такой мрачной. Внутри немного убого, но на удивление чисто. Только воняет куревом. На кухне я взял нож и разрезал свитер. Скинул с себя лоскуты, осмотрел рану. Плечо пробито насквозь. Кость, вроде, целая, я поначалу даже двигал этой рукой в горячке. Но сейчас каждое движение вызывало адскую боль.

Прошел в ванну. Кафелем здесь и не пахло. Вместо него — крашеные стены. Над треснутой раковиной – мутное зеркало. Под ним самодельная деревянная полочка с зубным порошком и зубной щеткой. Небогато и аскетично живет медвежатник. Так и не скажешь, что профессиональный мошенник, ведь разве не в погоне за дольче-витой люди остаются по ту сторону закона. Впрочем, все, как говорится, неправедны по-своему.

Я смыл с тела уже присохшую кровь. Порылся в шкафу и нашел чистую простынь. Порезал ее на ленты и как мог перемотал руку.

Все это далось с неимоверным трудом. С болью и зубным скрежетом. Проще родить раза три подряд. Наверное…

Но рану надо обработать, скорее всего, прочистить и наложить стерильную повязку. А от таких повязок, как у меня сейчас — руки можно лишиться на раз-два.