Назад в СССР 6

— А, Андрей Григорьевич, — улыбнулась Галина (нечасто она улыбалась, возможно, даже в первый раз я такое видел), — входи, конечно. Какими судьбами? Это что у тебя с головой?

— Ерунда, производственная травма. Завтра швы снимут – и буду, как новый рубль.

Галина в прокурорской форме сидела за массивным столом с приставным “аппендиксом” к нему в просторном кабинете с “дворянскими” окнами почти от пола и до потолка.

— А неплохое у тебя рабочее место, — я уже здесь был как-то раз, но все равно с интересом огляделся.

— Да сама еще никак не привыкну. Мне бы раза в три места поменьше хватило… Заняла должность Глеба Львовича, вот и посадили в его кабинет.

— Привыкай, по статусу положено… Слушай, Галя, я что пришел-то. Тут фарцовщика одного молодого убили. Гребешкова, — я положил фотографию Демьяна на стол (мне ее принес Погодин).

— Знаю, — кивнула та. — Дело у следователя Горина. С каких пор ты банальной поножовщиной занимаешься? Вы же межведомственная спецгруппа.

— Да я вот, что нарыл… Только между нами, лады? Гребешков этот, говорят, мзду платил ментам местным за бизнес свой незаконный.

— Ого, — нахмурилась Галя. — Андрей, ты нашел кому рассказывать. Ты же понимаешь, что по закону я должна рапорт написать и зарегистрировать его, как сообщение о преступлении.

— Ну мы же договорились, что между нами. Да и не докажешь сейчас ничего. Но самое главное, ты дальше дослушай. Тут еще и ваши завязаны. Скорее всего.

— Как – наши? — Галя аж дышать перестала.

— Есть сведения, что Гребешков, не выдержав оброка, направился в прокуратуру заявление писать. Но что-то ни по каким сводкам я не помню, чтобы громкое коррупционое дело с фигурантами из числа работников милиции возбудили. Стало быть, ваши дело это замяли. Из своих соображений

— Не может быть… Думаешь, у нас крыса?

— Не знаю. Но сама подумай. Гребешков написал заяву, а после его пришили. А самой заявы нет и она официально нигде не зарегистрирована. Странно?

— Ну, да… Дело скверное.

— К кому из ваших мог обращаться Гребешков?

— Понятия не имею.

Она постучала карандашиком по столу, размышляя, как тут можно что-то вычислить. Раздался стук, а за ним голос из-за приоткрытой двери:

— Разрешите, Галина Владимировна?

— Входи, Горин, — ответила Галя. – На ловца и зверь.

В кабинет юркнул молодой паренек в прокурорской форме:

— Вот, результаты СПЭК пришли.

Он положил кипу бумаг на стол и, заметив на столе фотокарточку Гребешкова, воскликнул:

— О, это же тот, кого недавно прирезали. Дело как раз у меня сейчас. Все глухо пока. Подозреваемых нет. Кстати, Галина Владимировна. Не знаете случайно, зачем убитый Гребешков к Дубову приходил? Два раза…

Глава 11

От сказанного я буквально раскрыл рот, но быстро взял себя в руки и стал наблюдать за реакцией Гали. Та, похоже, была ошарашена не меньше моего. Озадаченно моргала и теребила пуговицу на форменном кителе. Наконец, едва заметно повела плечами, выпрямила спину – собралась.

— Горин, — хлопнула она по столу, — ты ничего не путаешь?

— Нет, конечно, он приходил незадолго до своей смерти в прокуратуру. Вот только когда точно — не помню. А потом, когда дело по его убийству мне поручили, я его сразу узнал по фото. Такой стиляга легко запоминается. Точно говорю, это он приходил.

— Кажется, теперь ясно, к кому из прокуратуры обращался потерпевший, — я многозначительно посмотрел на Галю, испытывая ее на прочность.

— Горин, все! Выйди, — фыркнула та. — Не мешай работать. Не видишь? У меня посетитель.

— Так зачем он приходил, Галина Владимировна? — стоял на своем следователь, пятясь к выходу, будто готовый бежать в любую секунду.

— Понятия не имею. Все. Скройся!

Должность свою она явно получила не зря. Горин внял её силе и немедленно повиновался.

— Извините, — следак выскочил из кабинета и аккуратно прикрыл за собой дверь.

Галя задумчиво постучала отточенными ноготками по столу, перевела на меня взгляд и возмутилась:

— Андрей! Ты что на меня так смотришь? Думаешь, я что-то скрываю?

— Ох, Галечка, я уже и сам не знаю, кому верить. Слишком много людей завязано на убийство Дубова. Получается, сам он и затихарил заяву покойного Гребешкова, которая коррупционную схему ментовскую вскрыть могла.

— Ну ты краски не сгущай и лишнего не наговаривай. Сам знаешь, что Глеб Львович хоть и резкий был, но честный. Не мог он просто так заявление на тормозах спустить. Значит, причины были веские. Если, конечно, вообще заявление это в природе было. Пока это все домыслы.

— Согласен, только то, что я Дубова знаю как человека достойного и неподкупного, – я промолчал, что особенно этим он отличился в девяностые, за что и поплатился тогда своей жизнью, — не дает мне его в чем-то неприглядном подозревать. Хотя в мыслях сидит червоточинка и покоя не дает. Если честно, что-то мне подсказывает, что убийство Дубова и убийство Гребешкова — звенья одной цепочки. Уж очень много общих знаменателей, так сказать.