Назад в СССР

— Молодец, Быков, — похвалил я. — Всегда считал тебя никчемным, а ты лучшим работником месяца оказался. От такого балбеса никак не ожидал.

— Ой, да ладно… Вот кто бы говорил! Самое ничтожество — это был ты. Ниже по иерархии только инфузории были и туфельки.

— Это одно и то же, Быков.

— Не умничай Петров, собирайся, я еду.

— Давай, жду!

* * *

Городские танцы проходили в парке Пушкина в центре города. Огромная, залитая бетоном площадка, напоминавшая цирковую арену, была огорожена забором с крашеной стальной сеткой.

В «голове» площадки расположилась невысокая, но просторная сцена с крышей в виде причудливой раковины гигантского моллюска. Танцплощадка называлась «Морской бриз» и стилизована была под синие волны.

На входе сидела бабулька-билетер и стояли два дюжих дружинника с красными повязками на руках. Над входом табличка, где крупными буквами через трафарет побуревшей краской нанесена грозная надпись: «Вход в джинсах строго запрещен».

Надпись облупилась, а табличка скукожилась и покрылась голубиным пометом.

Эту табличку уже давно всерьез никто не воспринимал. Щеголи в джинсах проходили без всяких проблем.

На заборе, словно гроздья гигантского винограда, висели дети. Они с интересом наблюдали за происходящим внутри.

Танцплощадка — это территория взрослых, запретная зона для мелкоты. Но им страсть, как было интересно ощутить сопричастность к действу. Дружинники их даже не пытались отогнать. Лишь снисходительно улыбались в их сторону.

Фактически мальки ничего не нарушали. И находились за пределами танцплощадки. Это потом маленькие девочки подрастут и будут пытаться прорваться на танцы (которые уже будут называться «дискотекой»), намалевав на себя ярких слоев маминой косметики. Кто выглядел повзрослее своего возраста, у того получится проходить.

Вход стоил тридцать копеек. Мы купили по синему билетику и вошли внутрь. Заиграл медляк. «Отель Калифорния». У меня аж мурашки по коже побежали. И в мое время это был хит. Бессмертная песня. Я под нее первый раз поцеловался. И не только поцеловался…

Парни бросились разбирать самых красивых девчонок. Но свободных девушек было не так много. В СССР принято было ходить на танцы парами. Некоторые девушки, «оставшиеся не у дел», недолго думая, стали приглашать друг друга.

Это считалось нормальным. Такое впервые началось в послевоенные годы, когда мужского населения катастрофически не хватало.

Мы встали в сторонке и наблюдали за действом. Парочки покачивались в такт музыке. Девушки все нарядные, как золушки на балу. Каждая одела лучшее из своего гардероба. Парни тоже старались принарядиться. Тот, кто помоложе и помоднее, щеголял в джинсах. Более старшее поколение можно было увидеть в отживших уже свой золотой век брюках-клеш.

— Что стоишь, как памятник? — дернул меня за руку Быков, когда заиграло бодрое диско от Boney M (диджей молодец, знает толк в музыке), — Пошли танцевать. Это же новая песня моей любимой группы. В этом году только вышла.

Я хотел возразить, мол, трезвый не умею, но уж больно зацепила меня песенка, в которой задорно пелось о Григории Распутине и царской России. А пофиг. Гулять, так гулять.

Я вышел чуть ли в самый центр и поймал «волну». А потом изобразил ее в прямом смысле этого слова. Изогнувшись и пропустив через все тело. Так никто не танцевал. Поймав на себе несколько удивленных взглядов, я быстро сообразил, что отсвечивать ни к чему и перенял общую тактику местной хореографии: переставлял ноги, подергивал плечами, и руки при этом, держал согнутыми в локтях.

Получилось, как у всех, ни лучше, ни хуже. Не Майкл Джексон, но почти, как Леонтьев. Тем более, что в это время танцевать он не умел еще.

Пока я осваивал «современные» танцевальные техники Быков притащил откуда-то из гущи танцпола двоих девчонок. По закону подлости одна была страшненькая, а другая просто… Некрасивая. Я было хотел сделать вид, что не с Быковым, но тот, расплывшись в улыбке кота Леопольда, хлопнул меня по плечу и громко воскликнул:

— Андрюх! Познакомься! Это Зина и Рита. А это… Мой лучший друг. Андрюха!

Я кивнул простушкам, а сам задумался. Их имена прозвучали как-то знакомо. Вспомнил… Созвучно с «Зита и Гита». Фильм такой есть.

Много лет советские кинотеатры битком набивает. Любовь советских людей к индийским фильмам была бешеная. Столько красок и эмоций, и никакой антисоветчины. На сеансы ходили семьями и причем по несколько раз на один и тот же фильм. Зритель проживал вместе с Митхуном ту жизнь, которой ему не хватало в реале. Дерутся, пляшут, рыдают, женятся… И всегда торжествует добро и справедливость. Я сам обожал «Танцора диско». Жаль, что такие фильмы потом канут в Лету…

Девушки рдели под комплиментами Антона, жеманно хихикали, чуть покачиваясь в такт музыке. Мой друг, казалось, совсем переключился на них и забыл про меня.

Но потом одна из «принцесс» (Гита или Зита, я не понял), сказала, что они ненадолго отлучатся, надо носик припудрить, и скоро вернутся. Просили никуда не уходить.

Антон в ответ прижал руки к груди и сказал, что будет стоять здесь до скончания веков.

Девчонки хихикнули и скрылись в толпе.