Назад в СССР

— Спрашивай, конечно, или тебе мое разрешение надо? Быков! С каких пор ты стал такой мямлей? Раньше меня чуть ли не макал головой в школьный унитаз, а тут вдруг такой стеснительный.

— В унитаз головой? — заулыбался Быков. — До этого я не додумался.

— И слава богу. Говори, чего хотел.

— Там это… Катя не знаешь, поступила или нет? Приедет она в город?

— Поступила, не приедет, ее в составе студотряда на картошку отправили.

— А ты откуда знаешь? — нахмурился Быков.

— Да мать ее сказала. В магазине случайно встретились. Успокойся уже. Забудь про Катьку, там знаешь сколько таких Быковых и Петровых по Москве шастают.

— Да знаю, — Антон защелкал суставами узловатых пальцев и прикусил губу.

В раздевалку зашел Саныч:

— Ну что, красны девицы! Долго намываться будете? Мне уже закрывать контору пора. Давайте шустрее!

— Все, Саныч, уходим! — я сложил вещи в спортивную сумку и закинул ее на плечо.

— Погоди, Петров, — Саныч, вдруг нахмурился. — Задержись, разговор есть.

Тренер повернулся к Быкову, который остановился в пороге раздевалки:

— А ты что уши развесил? Марш на улицу, там друга подождешь. Вот, ворона любопытная…

Быков скрылся, и мы с тренером остались одни.

— Слышал про твои подвиги в катране, — тренер прищурился.

— Какие подвиги? — по привычке включил я защиту.

— Да ладно, не отпирайся, — Саныч поскреб лысеющую макушку, покряхтел и добавил:

— Я тебе кое-что расскажу, только между нами. Парень ты правильный, сразу видно, думаю поймешь меня.

Саныч задрал рукав олимпийки. Все предплечье испещрено синевой татуировок.

— Из этих я, сидевших. Многих людей в городе знаю. Некоторые из них на Гошу работают. Вот один человечек мне и шепнул про тебя.

— Саныч, — я вытаращился на тренера. — Ты что, бывший зэк?

— Он самый, — кивнул тренер. — Ошибки молодости. Но вину искупил, как говорится, все осознал. А с ребятишками меня допустили работать, потому что судимость погашена и чиновник один подсуетился. Должность у него немаленькая. Когда-то он сам у меня занимался, а теперь сынишка его ко мне ходит. Не буду говорить кто, но сейчас речь не про это. Гоша Индия на тебя зуб точит. Говорят, ты карты краплёные вскрыл и ушел из заведения. Только после твоего ухода народ вникать в суть проблемы начал. И когда до них дошло, что происходит, половина вслед за тобой свалила. А там не только шелупонь была, там люди уважаемые были, многих из которых Гоша месяцами прикармливал. Представляешь какой удар по его репутации?

— Не хрен было мухлевать, — пожал я плечами. — А на репутацию Гоши мне с большой колокольни.

— Да я-то согласен, только катран — это завсегда мухлеж. Из города тебе надо уехать. На время хотя бы.

— Не, — замотал я головой, — спасибо Саныч, что переживаешь за меня и предупредил, но я не могу. У меня мать здесь, работа. А проблемы свои я привык сам решать. Все нормально будет.

— Ты мне лучше скажи, на хрена туда поперся?

— Изначально у меня другой план был. Прикрыть гадюшник, напустить на них ментов.

— Ха! Думаешь менты про катран не знают? Они Гошу не трогают.

— Так откуда ж я бы это знал? Теперь знаю. Но это дело не меняет. Вот мне интересно, кто Гошу крышует?

— А это загадка, — Саныч задумчиво сжал губы. — Человечек мой ничего про это не говорил.

— А как Гоша имя мое узнал?

— Там тебя докторишка какой-то опознал. Он тебя и слил Гошиным приспешникам.

— Завотделения Мытько, — процедил я. — Вот сука. Я лечился у него после ранения. Видел его в катране. А он сделал вид, что не узнал меня.

— Ты подумай, Андрей, может из города все-таки уедешь? У меня сестра в Самаре живет. Могу тебя к ней определить. А?

— Спасибо, Саныч, но я не привык бегать.

— Вот дурья башка, пришьют тебя где-нибудь в подворотне.

— Один раз меня уже убили, — ответил я. — И ничего. Выжил.

Саныч непонимающе вскинул на меня кустистые брови, но промолчал. Наверное, подумал, что я говорю про стычку с валютчиками. Пусть так и считает, а мне поразмыслить надо. Как выкрутиться, и как Гошу прижать. Может на Дубова выйти? В общем, подумать надо.

А сейчас скорее домой. Жрать хочу, как стадо сусликов после зимней спячки. Работа плюс тренировка — много сегодня калорий потерял.

Я пожал Санычу руку и вышел на улицу. Уже вечерело. У входа в спортзал меня ждал Быков.

— Я с тобой, — сказал он. — До дома тебя провожу.

— Я же не девка, чтобы меня выгуливать, — насмешливо ответил я.

— Где-то я уже это слышал, — улыбнулся Быков. — Но возражения не принимаются. Можешь делать вид, что ты не со мной. Я все равно следом пойду.

— Да пошли уже, — отмахнулся я. — Есть охота. Завтра на работу рано вставать.

* * *

— Что же ты, как тля кособокая по цеху ползаешь, а толку с тебя, как с безрогого козла? — ворчал на меня гитарных дел мастер. — Ты почему деку верхнюю не той стороной в пресс запихал? Никак зенки продрать не можешь? Всю ночь с девками кувыркался?

— Если бы так, Петрович, — миролюбиво ответил я (с декой мой косяк, теперь весь гитарный корпус на помойку), — не выспался я просто. На тренировке устал, как собака, а заснул поздно.