Назад в СССР-2

Я хотел уточнить, что на «обшипки» уже всем наплевать, лишь бы ситуация разрешилась, но промолчал. И без того все заведенные. Сейчас что-нибудь ляпнешь не к месту, и начнется очередная вакханалия. К тому же, мы трое, я, Миша и портной Иосиф, стояли скромненько, с пустыми руками. А вот в углу сарая маячил мрачный детина, который периодически тыкал в нашу сторону пулеметом. У Миши его скромый мазуер отобрали еще на входе, когда мы только заявились в это место.

– Вась, так я не поня́л. Чего писать? – Снова загундел пацаненок.

Василий, которому паренек задал вопрос, поморщился. Видимо, ответа у него не имелось. Что, впрочем, не удивительно. Василий выглядело человеком, который вряд ли так уж хорошо знает правописание. На вид Василию было лет тридцать пять. Лохматые волосы, во все стороны торчащие из-под кепки, штаны с огромной заплаткой, прихераченной прямо на самом видном месте, рубаха с закатанными до локтя рукавами, и лицо вообще не отягощенное интеллектом. Вот как выглядел Василий.

– Пиши, звиняйте, сами мы не местные, краев не видим, потому и охренели в конец. – С умным видом подсказал Гольдман.

Пацан кивнул, выхватил карандаш, который торчал у него за ухом, послюнявил грифель и собрался уже приступить к реализации Мишиной подсказки.

– Ты кого, млять, слушаешь! – Василий, который от лица «Черных кошек» вел переговоры, вскочил с табурета, молнией метнулся к писарчуку, а затем с размаха отвесил ему затрещину. Пацан аж носом в свою же писанину тюкнулся.

– Ай! Ты чего дерешься?! – Обиделся подросток. – Больно же!

Он насупился, глядя на Васю исподлобья.

– Енто ж Гольдман! Он тебе такого нагутарит, потом загребешься лес валить. – Рявкнул старший товарищ на пацана. – Башкой думай!

– А я че? Я ниче… – Писарчук шмыгнул носом. – Ты сказал, шо надо написать извинительные слова. Я и пишу. Ток тож маршал Победы. Як ему писать-то? ИзвЕните или…

– Да напишите вы уже хоть что-нибудь! – Не выдержал я. – Пока мы тут решаем вопросы грамотности, сейчас на уши поднимут не только мусоров, но и военных. И вот тогда хоть «е», хоть «и». В слове «мандец» это не играет никакой роли.

– А вот оно тебе помолчать бы. Циркач. – Тут же среагировал Василий.

С ним мы немного были знакомы до этой встрече в сарае. Вернее, как знакомы… Виделись. Ночью в лесу по дороге со склада.

Встреча вышла короткой, яркой и крайне неожиданной.

Я уже мчал на «Мерсе» в сторону развилки, на которой мы сворачивали к складу, и попутно соображал, как быть дальше. В машине, приваленный ящиками, кряхтел Кирпич. Пока ещё в нормальном состоянии.

Мы выдвинулись со склада, оставив остальных бандитов возле ворот. Странно, но ни Соньки, ни телеги, ни тем более лошади видно не было. Бандиты что-то пытались сказать. Навроде того, как сильно им не хочется оставаться в одиночестве рядом с вооружёнными людьми. Тем более, что люди эти очень странные. Сами грабителям в тачку награбленное носят. Но Кирпич пригрозил им Батей и велел ждать девчонку. Версия была такой, что она просто задерживается.

Теперь мне предстояло решить следующий вопрос, как избавиться от Кирпича. Брать его с собой в бега я точно не планировал. Это не тот случай, где можно рассматривать партнёрство. Решение пришло неожиданное, но, как мне в тот момент казалось, гениальное. По крайней мере, других вариантов не виделось.

– Все. Не могу. – Я резко притормозил возле деревьев.

– Ты шо, Артист, совсем ку-ку? – Приглушенно возмутился бандит. – Ты может, сразу до легавых поедешь? Валить надо. На кой хер мы встали?

Причиной приглушенного голоса Кирпича были все те же ящики. Тачка явно не предназначена, чтоб в ней возить грузы, а потому Конопатый оказался зажат со всех сторон этими долбанными ящиками, до верху набитыми шмотками.

– Ты как хочешь, конечно, но я сейчас просто обоссусь. – Сообщил ему грубо, с интонациями человека, который реально вот-вот опозорится. – Пять минут ничего не решают.

– Я с тобой! – Заявил Кирпич. – Помоги выбраться.

Ясное дело, причина, по которой он решил составить мне компанию, крылась исключительно в полнейшем недоверии. Видимо, бандит подозревал, что где-то в кустах могут сидеть мои подельники. А сам я – засланец и предатель.

В итоге, мы вместе отошли чуть дальше от машины. Я, как положено, приготовился, хотя ничего такое, естественно, мне не хотелось, а потом, оглянувшись через плечо, велел:

– Отвернись! Чего вытаращился? Я так не могу, когда мне в затылок мужик пялится.

– Ой фу-ты ну-ты… – Кирпич хмыкнул, пожал плечами и отвернулся.

Я в одно мгновение подтянул штаны, вернув их на место, наклонился, схватил толстую палку, которую приглядел сразу же, и с размаху, со всей дури, долбанул Конопатого по затылку.

Бандит как-то возмущенно хрюкнул и осел на землю, выронив пистолет, который держал наизготовке.

– Прав ты был, Кирпич. Ой, как ты был прав, подозревая во мне предателя. – Бубнил я, пока за ноги тащил его к тачке.

Потом забрался внутрь, приоткрыл крышку верхнего ящика и вытащил пояс от женского платья. Заметил их еще на складе. И пояс, и платье, и ящик. Затем связал Кирпичу руки. Постоял, подумал.