Назад в СССР 2

Сейчас нет компьютерных игр, и шахматы особенно в почете. Шахматные кружки, секции, школы и даже факультеты наводнили страну. В каждом уважающем себя парке имеются крытые павильоны со столом-доской для игры. Издается куча учебной литературы по этому профилю. Есть даже байка, что Бобби Фишер специально выучил русский язык, чтобы изучать Советские книги по шахматам.

У выставленного в холл стола регистрации нас встретил Саныч, он теребил молнию своей неизменной олимпийки:

— Где ходите? Я вас уже отметил, бегом в раздевалку.

Тренер явно нервничал. Времени еще было вагон, а он нас торопил. В первый раз его таким видел. Ну, из всех его воспитанников участвовали в соревнованиях только мы с Быковым. Остальные возрастом не вышли. Мы сегодня выступали среди юниоров 18–21 лет. Не дети уже, но и не дядьки еще.

После раздевалки выстроились на взвешивание. Весы-платформа больше напоминали устройство для взвешивания мешков с комбикормом или картошкой.

Я собирался уже встать на них, но вперед меня бесцеремонно втиснулся угловатый малый с лицом Валуева и ростом на полголовы выше меня. Видно, что не новичок: массивный лоб и непробиваемые скулы, пережившие немало боев.

Он оттолкнул меня плечом и первым запрыгнул на весы. От такой наглости я еле сдержался, чтобы не начать раунд прямо здесь и сейчас, без перчаток. Но вовремя остановился. Дисквалификация мне ни к чему. Саныч вон как ради нас старается. Справки вымутил, сам помятый ходит, наверняка ночью ворочался и плохо спал. Давненько, видать, старшаков в бой не выпускал. Забыл, как это волнительно…

“Валуев” слез с весов и, кинув на меня презрительный взгляд, мол, понаехали провинциалы, скрылся в толпе.

Я, наконец, взгромоздился на весы. Семьдесят шесть с копейками. Норм. В категорию среднего веса проскочил со свистом.

Следующим взвешивался Быков. Он плавал между полутяжелым и тяжелым. При взвешивании втянул живот, чтобы проскочить на ступень ниже, но не помогло. Судья записал его в тяжи.

— Опять сладкое трескал? — шипел на него Саныч. — Я тебе что говорил? В бане вчера пропотеть и не жрать.

— В бане потеть я могу, — оправдывался Антон, — но без еды сдохну. Уже часа через четыре буквально. Прости, тренер, но не готов я ради соревнований помереть.

Саныч махнул рукой и стал его инструктировать:

— Соперники тяжелее тебя будут, так что ты на рожон не лезь. Потанцуй, измотай, прощупай. Ударами поразменивайся. В скорости твое преимущество. Понял?

— Понял, буду сайгаком от них бегать, замучаются догонять.

— Балбес ты, а не сайгак. Левой работай больше, она у тебя хлесткая. Такого удара обычно никто не ожидает.

— А мне что делать? — спросил я.

— Тебя учить — только портить, — поморщился тренер. — Сам прощупаешь противника и тактику выберешь. Не буду лезть, если что, по ходу подскажу.

— Вот те раз! Быкову, значит, инструктаж подробный, а меня — как котенка под каток?

— Сам, Андрей, давай сам. Верю в тебя. Не знаю, откуда у тебя чуйка в таком сопливом возрасте. Но ты чувствуешь бой, будто не один поединок провел.

— Ладно, разберемся… — вздохнул я. — Эх… Жаль, ногами нельзя бить.

— Ноги для футбола, а у нас искусство. В первый день не переусердствуйте, — наставлял тренер. — Берегите силы.

— Как это в первый день? — в один голос воскликнули мы с Быковым.

— Первый раз замужем? Вижу, что в первый. Один день — один бой. Вот вам справки от спорткомитета на работу для освобождения.

Блин… Я и забыл, что в любительском боксе поединки несколько дней длятся. Это профессионалы между боями несколько месяцев “отдыхают”. В студенчестве я боксировал, но это когда было… А когда, уже будучи сотрудником, за "Динамо" по рукопашке выступал, там укладывались в один день.

Первыми начались бои у “мухачей”. Бойцы легких категорий скакали по рингу, как кузнечики и молотили друг друга со скоростью пропеллера без всякой усталости. Мы успели размяться и наблюдали за представлением с трибуны.

Трошкин опустошил уже бутылку лимонада и ерзал на скамье. Его дружки КВН-щики сидели чуть поодаль и что-то оживленно обсуждали, периодически гогоча.

— Я в туалет, — сказал Трошкин и испарился.

Вернулся минут через десять. Волосы всклокочены, под левым глазом краснота, грозившая перерасти в синяк.

— Представляете, — задыхался он. — Я в туалете какому-то бугаю случайно на ногу наступил, так он мне подзатыльник залепил.

— На подзатыльник это не похоже, — скептически произнес я, разглядывая боевые ранения. — Не знал, что ты драчун.

— Да я-то что, я ему вежливо попытался объяснить, что не специально по ноге проехал, что с его стороны нехорошо незнакомым людям подзатыльники отвешивать, а он мне сразу в глаз. Синяк, наверное, теперь будет. Да? Что я Зверевой скажу? Она же начальник мой…

— Прям так сразу в глаз? — недоверчиво спросил Погодин.

— Ну, не сразу… Я еще свои слова шуткой КВН-ской приправил, а он юмора не понимает — и в морду.

— Не ной, Илюха, шрамы украшают мужчинок. Разберемся с твоим бугаем, после соревнований покажешь. Сейчас не до него.