Назад дороги нет

На первой, самой большой лодке, мачту которой украшал стяг с пятнистым барсом, плыл сам Турумтай. Вторую вёл Айдарук, получивший столь почётное право за успешно проведённый повоз. Старейшин так впечатлил результат, что они разрешили ехать в Булгар даже Чуксару с Ушапаем, которым после прошлого визита обещали, что ноги их больше не будет в главном городе булгар. Тогда, после штурма снежной крепости Тама-Тархана в праздник Нардуган, распалённый победой Чуксар стал задирать эсегелей и, в конце концов, напросился на драку. А Ушапай, отродясь не любивший таких забав, увидев, как на друга бросились сразу трое, конечно, не смог остаться в стороне. В итоге всё кончилось кровавой бойней, куда втянулось еще по десятку юных сорвиголов с каждой стороны. Но за прошедший год те события поблекли в памяти людей, а вот удачный повоз, серьёзно обогативший казну племени, был у всех на устах. Так что Айдарук смог убедить старейшин не разлучать его с друзьями.

Ушапай, узнав об этом, огорчённо вздохнул. За эти несколько дней он ещё не успел надышаться ароматом лип, что стеной окружали родительский дом, и мяты, что так сладко пахла только здесь, в окрестностях Биляра. Он никому не говорил об этом, но каждый отъезд для него становился маленькой смертью. Добродушный здоровяк никак не мог понять, что хорошего в скитаниях по чужим краям, где нельзя поесть материнского хлеба и выпить воды из колодца, что когда-то давно посреди двора выкопал его прадед.

А вот Чуксар, когда Айдарук велел собираться в дорогу, заорал так, что распугал птиц на пол фарсаха вокруг. Для него родной бус, где давно изучен каждый закуток, представлялся чем-то вроде клетки для орла – долго оставаться в ней сродни страшной пытке. Душа его всегда рвалась в незнакомые места, ведь там ждали новые встречи, опасности, приключения. А Биляр… Ну, что в этом городишке есть такого, чего он не видел?

Отправился в путь и Байбат. Ему хватило недели, чтоб отлежаться и прийти в себя. Удушливый кашель, правда, не отступил совсем, но нападал гораздо реже и даже в самый сильный приступ среди слизи, обильно выходившей горлом, не было крови. Так что старик, хотя и чувствовал себя не очень хорошо, всё же не захотел оставить Айдарука без присмотра в дальней и важной поездке.

Сразу же стало ясно, что принесённые жертвы понравились Тенгри, и он даровал людям попутный ветер, не стихавший даже мгновенья. Полные паруса влекли лодки вперёд, и те легко скользили над речной волной. Даже не пуская в ход вёсла, уже на исходе второго дня достигли устья Киче Чирмешан. Рано утром выйдя в Олы Чирмешан, уже к вечеру, едва солнце стало клониться к закату, караван достиг поймы реки, где прежде единое русло, стеснённое в заросших берегах, сначала распалось на десяток рукавов, а потом вовсе разлилось свободным потоком, настолько широким, что с лодок не видно было земли. Отныне кормчий не боялся отмелей, так что караван продолжил путь и в темноте. А когда ночь пошла на убыль, там, где сливались Олы Чирмешан и великий Итиль, в серых сумерках рассвета показался мыс, далеко в русло вдававшийся длинным широким крюком, в полу-петле которого от могучих волн и лютого ветра пряталась пристань.

Уже под зенитным солнцем караван вошёл в небольшую заводь, где вода казалась стоячей. Единственный раз в жизни Айдарук был здесь год назад, когда они так же плыли в Булгар, но теперь он не узнал эту пристань. Причал, где раньше с трудом помещались лодки местных рыбаков, расширился, так что даже когда все осламки встали на прикол, осталось ещё много свободного места. Вместо хилых дощатых времянок на берегу стояли тёплые бараки из брёвен и две мастерские, а за ними гладким камнем сверкала мощёная площадь. От неё отходила широкая лента дороги. Она долго петляла по отлогому склону кургана, который сразу за вершиной срывался к реке отвесной стеной белого известняка, за что здешний городок и назывался Шура-варом.

Крепость всего-то в сотню шагов шириной, окружали два ряда частокола и три кольца рвов с насыпными валами. Распаханных полей рядом с городом не было, и кормился он за счет торговых караванов. Шура-вар был последним местом, где идущие из Булгара к Хазарскому морю осламки могли безопасно встать на стоянку, дабы починиться, пополнить запасы, да и просто отдохнуть. Дальше, за Олы Чирмешан начиналась земля буртасов, страшных тем, что грабили, жгли и пускали на дно проходящие корабли, и даже сам каган не мог найти на них управу. А может, просто не хотел. Так что за Шура-варом до самого Итиля – а это сто пятьдесят фарсахов или десять дней пути, если повезёт с ветром – приходилось держать востро оба уха и к берегу не подходить.

На берегу гостей встречал хозяин Шура-вара – Ямурса. Невысокий и коренастый, он напоминал пенек с ногами. Лицо и то казалось деревянным – шевелились на нём только губы, даже глаза всегда смотрели в одну точку, и когда Ямурсе нужно было посмотреть чуть в сторону, он поворачивался весь.