Навстречу звезде

Сколько ещё я выдержу эти муки? Сколько боли человек может вытерпеть во сне, пока не умрёт наяву? Быть может, я уже умер или на пути к смерти. Но тогда где же свет в конце туннеля? Я понял! Это всё моё чистилище. Я же зачем-то каждый день как на каторгу иду на эту бессмысленную работу с ненавистью ко всему живому. Потом плетусь уставший от собственной желчности домой, где продолжается мой кошмар. Чистилище – место, куда, согласно христианству, попадают не успевшие покаяться до смерти. И я, видимо, уже не успел.

Сам не заметил, как проплыл по своему чистилищу от дома прямо к мини-закусочной Патрика.

– Где обещанное? – угрожающим тоном спросил я.

Патрик замешкался. Заторопившись, сбил со стола бутылку с кетчупом, и та щедро украсила своим содержимым его кеды. Патрик схватил свою сумку, рулон полотенец и, шипя под нос проклятья в мой адрес, вышел из ларька.

– Вот твоё добро. – С недовольным и, казалось, презрительным взглядом протянул он мне упаковку каких-то ампул без маркировки.

– Поможет?

– Поможет-поможет. Глаз открыть не сможешь. Только достать было непросто, пришлось ехать за город, в барачное гетто. Кроме денег, с тебя причитается благодарность мне. Понял?

– Не вопрос. Если поможет, я тебя неделю угощать буду.

– Ну и отлично. Коли в вену, целую ампулу, действует быстро, учти.

Я лелеял пять долгожданных ампул как самое дорогое сокровище. Наглаживал упаковку, лежащую в кармане, и с наслаждением вспоминал, как это бывает. С неохотой просыпаешься в мягкой тёплой кровати. Валяешься под сосредоточенный голос диктора из телевизора и медленно встаешь, делая одолжение всему миру. Как это было когда-то сладко.

День прошёл в ожидании вечернего чуда. По дороге домой я зашёл в аптеку и купил пять одноразовых шприцов и спирт. Дома, забросив в рот несколько кусков сухарей и запив неизвестно когда заваренным чаем с радужной плёнкой на поверхности, я сел на кровать. Перетянул руку выше локтя ремнём и наблюдал, как набухает моя девственная пока ещё вена. Пульсирующие толчки – ритм жизни. Я прервал эти танцы синего червя под кожей, медленно введя иглу и разбавив свою кровь снадобьем. Сразу снял с руки ремень, откинул шприц в сторону кухни и развалился на кровати, ожидая долгожданного забвения.

С криком очнулся, барахтаясь на полу. Эти жуткие голоса даже после пробуждения, казалось, продолжают звучать в моей голове. Темнота в пустой квартире и её спёртый воздух, словно продолжение сна, выворачивают мою психику. Руки, ноги и шея горят от снившихся верёвок, и казалось, грубые занозистые нити до сих пор под кровоточащей кожей. Я видел их. Окруживших меня мужчин в плащах с капюшонами, закрывающими лица. Только серые, потрескавшиеся, будто каменные губы, синхронно шевелящиеся, повторяют одну и ту же загадочную фразу.

День девятый, 27 августа

Где он? Где мой, такой желанный покой? Где та старая забытая стабильность? Ещё немного, и я не выдержу. Я чувствую сухую руку седой морщинистой старухи у себя на плече. Холод её обрекающего касания уже мурашками скользит по моему телу.

Надо держаться! Быть может, снотворное не действует с первого раза, быть может, нужен курс? Надо потерпеть. Ещё немного.

С этими мыслями я решительно собрался на работу. Напевал позитивные песни вслух, хоть улыбнуться у меня и не получалось. Когда выходил из дома, мне показалось, что за углом скрылось что-то чёрное. Я, насторожившись, заглянул за угол, но там никого не было. Спускаясь в подземку, я отшатнулся в ужасе и покрылся мелкими каплями холодного пота. Стоя на коленях, нечто в чёрном балахоне, раскачиваясь вперёд и назад, произносило те самые слова. Точно так же, как и в моём сне. Я оступился на ступеньках, упал и больно ударился копчиком, в панике озираясь по сторонам, чтоб не упускать из виду ужас, вышедший из моего кошмара. Я увидел лишь нищего без ног, раскачивающегося и бормочущего: «Подайте на пропитание, люди добрые».

Видимо, из-за бессонницы мой мозг дорисовывает многие образы и, ленясь анализировать, преображает их в уже знакомые. Теперь мои сны для моего разума более реальны, чем моя жизнь?

С этими мыслями я ехал в метро. Выходя из подземки и надеясь на отсутствие большого числа покупателей сегодня, я вновь вынужден был сжаться от страха. Чёрный пластиковый пакет летел, повинуясь неведомой силе, точно на меня. Словно голова одного из поющих в моих снах вырвалась из них, отдельно от тела хозяина. Пакет упал к моим ногам, испачканный чем-то липким и текучим. Дальше до ларька я почти бежал, желая спрятаться в замкнутом пространстве от внешнего мира. Сев в кресло, я долго смотрел в одну точку, не было ни одной мысли, лишь ледяной страх во всём теле.