Навстречу звездам

Вкусив младенческого сердца и запив его кровью, они начали сатанинское камлание. В торжественной тишине необычайно резко и звонко зазвучал голос Александра Починка. Все быстрее и быстрее пел он непонятные слова заклинаний, молитв и гимнов — и вот он уже вскочил на стол, где лежал рассеченный труп младенца, и с необычайной легкостью начал быстро отплясывать дикий ритуальный демонический танец…

Через несколько дней жуткая коллекция, хранящаяся в президентском кабинете и насчитывающая десятки «экспонатов», пополнилась еще одним свежим лакированным младенческим черепом…

— …Максим, а почему ты тогда не ночевал дома? — спросил меня Светловидов, перейдя на «ты», что, конечно, не вызвало у меня никаких возражений.

— Не мог усидеть дома, где все напоминало о ней. Не хватало воздуха вот и пошел куда глаза глядят.

— Надо же, как и у меня почти шестьдесят лет назад… Да, я еще не рассказал о себе…

— …Значит, вы долгое время были в Анголе… Я недавно смотрел по телевизору сюжет — там до сих пор все друг в друга стреляют, не видно конца гражданской войне. Аналитики говорили, что во всем этом виноваты коммунисты и кагэбэшники — «рука Москвы»… Как это понимать? — спросил я у него, когда он закончил свое повествование.

— Ты, видно, ничего не понял, но со временем поймешь… Побольше смотри телевизор, — с сарказмом ответил Виктор Иванович, — разве не знаешь, кому принадлежат все телеканалы… Аполитичная молодежь нынче пошла… Пойми — гражданские войны в «третьем мире» развязали не мы, а те, кто хочет старого. Был бы СССР — эти войны уже давно утихли бы. И вообще — лучше гражданская война, чем одностороннее истребление большинства меньшинством в рамках бескровного, казалось бы, порядка.

— Кто кого истреблял? Какого порядка?

— Ну, как тебе объяснить, чтобы ты сразу понял?..

Светловидов задумался и провел взглядом по стенам, увешанным всякими экзотическими предметами — их вывез из Африки и Азии его друг и коллега по Первому главному управлению, в квартире которого мы находились. Наконец, он нашел то, что искал, и снял со стены. Это был небольшой невзрачный предмет, на который я поначалу не обратил никакого внимания — насаженный на рукоятку толстый деревянный диск с дырками.

— Как ты думаешь, Максим, что это такое?

— Ну… наверное, домашняя утварь… Или сельскохозяйственное орудие, — неуверенно сказал я, исследуя непонятный предмет.

— Да, это орудие — только не крестьян, а их хозяев. Широко применялось при колониальном господстве. Когда я работал в Анголе, мне объяснили его назначение. Это называется «палматорио». Если, например, чернокожий батрак не выполнил повинности или даже косо взглянул на помещика-португальца, его били этим предметом по ладоням. Те, кто не мирился с несправедливостью и пытался протестовать, могли получить сотни ударов. А уже при первых ударах кожа лопается, потом полностью слезает — обнажаются мясо и сухожилия, но бить продолжают — со всего размаха… Ну а после двухсот ударов люди обычно умирали или сходили с ума… А вот это, — он снял со стены кнут, называется «шикоте». Делается из кожи носорога. Каждый его удар рассекает плоть до самой кости… Так-то вот… Понял смысл моей службы и то, какой порядок мы помогали сковырнуть? Свобода — самое ценное, что может быть у человека, у народа. Ликвидация колониальной системы империализма величайшее достижение. На мой взгляд, лучше погибнуть с автоматом в руках, чем под такой пыткой… Кстати, стрелять ты умеешь?

— Да, на сборах стрелял из «калаша» и «макарова»…

— А еще что можешь делать? Можешь собрать электрическую схему?

— Да, я этим еще в детстве увлекался.