Навстречу Возмездию

Он поднял руку и показал мне размокший, скомканный плакат. На одной стороне по-гречески было написано: "Агент американского империализма", а на другой, по-английски, маленькими буквами: "Отпечатано в США".

– Кто бы мог подумать, – повторил Мэдисон с печальным вздохом, – что я стану объектом травли? Я, эксперт. Ладно, позвольте мне воспользоваться вашим телетайпом, капитан Биттс, и у меня заговорят пушки. Если они хотят войны, они ее получат.

– Что ты собираешься делать? – воскликнул я в ужасе при одной мысли о том, что могу оказаться на передней линии боевых действий.

– Делать? – спросил Мэдисон. – Проклятье, Смит. Видно, что вы не профессионал. Я отправлю кипу пресс-релизов в русское информационное агентство ТАСС и раскрою американский замысел вовлечь Турцию и Грецию в вооруженный конфликт, чтобы затем продавать оружие обеим воюющим сторонам. Потом я найму убийцу, который расправится с греческим президентом, привяжу к его винтовке турецкий флаг и положу к нему в карман удостоверение агента ЦРУ. А когда второй наемный убийца уберет первого, я сообщу в ТАСС…

– Хватит! – взвыл я. – Это же закончится ядерной войной между Россией и США.

– А что здесь плохого? – спросил Мэдисон.

– А то, что мы окажемся в самом эпицентре! – завизжал я.

– Да, видно, что вы в этом не разбираетесь, Смит. Мне наставили синяков, а не вам. Им нужны неприятности, они их получат. Можете положиться на меня, Смит. А теперь, капитан…

Господи, он становится опасным!

Крошка положила руку на рукав Мэдисона:

– Мэдди, ты расстроился из-за того, что нам не удалось забраться на Олимп. Кончай паниковать. Мы просто поплывем дальше. Не во всех портах так враждебно относятся к туркам. В Египте долгое время было турецкое правительство, ты сам так сказал. А если они и в Александрии затеют беспорядки, тогда ты развяжешь ядерную войну. Ладно?

– Ладно, – ответил Мэдисон сердито. – Мне просто не нравится, что какой-то идиот в государственном департаменте считает, будто он может безнаказанно травить меня. Задета моя профессиональная честь. Я пошлю в греческие газеты радиотелекс и фотографию обратной стороны плаката. Они сообщат американскому консулу, что разгадали его планы, и тогда он придержит все публикации в прессе, и кое у кого в государственном департаменте головы полетят с плеч. Пытаться натравить на меня прессу! Я с ними разберусь.

– Я сообщу начальнику порта, что мы отплываем, – вмешался капитан Биттс.

– И плывем в Египет, как и решили, – добавила Крошка.

– Конечно, – улыбнулся капитан Биттс.

Все разошлись, и мы остались вдвоем с Крошкой.

Голова у меня шла кругом, нервы были натянуты до предела. Что-то было не так, но что – я не мог понять. Потом мне это удалось. Если мы поплывем сейчас в Египет через Эгейское море, то окажемся чертовски близко к Турции. Я так и сказал, и при этом почувствовал, что от ужаса у меня сел голос.

– Чепуха, – заявила Крошка. – Я сама прокладывала курс. И теперь в этом разбираюсь, сам знаешь. Ближе всего мы окажемся к Турции возле греческого острова Хиоса, родины Гомера. Но если мы выйдем через пару часов, то мимо острова пройдем уже ночью, в кромешной тьме.

– Ради Бога! – взмолился я. – Я не должен попасть в лапы турецких властей.

Крошка загадочно улыбнулась и ответила:

– Запомни раз и навсегда: даже если тебе покажется, что ты им попался, я все устрою, Инки. Доверься мне.

Я рухнул на подушку и сделал вид, что верю ей. Но, Господи, кто лучше меня знаком со всеми превратностями судьбы? Мне придется напрячь все силы, чтобы выйти из этой передряги живым.

Казалось, в самом воздухе витала опасность.

Глава 3

Мы отплыли ночью, а на рассвете уже были далеко в Эгейском море, и на горизонте виднелся только одинокий риф, о который бились упрямые волны.

Началось волнение. Собравшиеся облака предвещали дождь.

Пока мы продвигались на юго-восток, я неподвижно лежал на кровати. Малейшее покачивание судна казалось мне угрозой: я боялся, что в любую минуту начнется более сильная качка.

Потом я все-таки вышел на палубу в халате. Странно, сегодня никто не понуждал меня заниматься спортом. Обстановка на судне изменилась: спускавшийся вниз матрос не поздоровался со мной и даже не улыбнулся.

Вокруг простирались пустынные небо и океан. Я взобрался по лестнице на капитанский мостик и осторожно огляделся, боясь увидеть на горизонте Турцию. Я не вошел в капитанскую рубку, а остался стоять снаружи.

Какое-то движение привлекло мое внимание. Конский хвостик.

Крошка. Она сидела в капитанском кресле и смотрела вперед. Капитана Биттса не было видно. Очень странно: разве она командует судном?

В мою сторону взглянул штурман, и я быстро исчез.

Я знал, что близко к берегу Турции мы подойдем только ночью, но все равно нервничал при одной мысли о том, что там, на востоке, меня поджидает настоящее чудовище. Кошмар. Меня охватил почти физически осязаемый страх. Я даже слышал скрежет челюстей, когда это чудовище сгложет меня до последней косточки.

Я вернулся в спальню. Меня постепенно охватывала паника.

Враги.

У меня есть враги, это очевидно.