Навстречу ветру

Что-то заветное должно быть у каждого человека. У молодого и пожилого. Как и в чем оно должно выражаться, сказать трудно, у каждого свое. Вот об этом своем и хотелось бы посекретничать. Лично для меня, сколько я себя помню, заветным был огонек. Когда я была маленькой, я жила в комнате с бабушкой. Она была религиозным человеком, и, как полагалось, в правом углу комнаты висела икона с лампадкой. Каждый вечер, ложась спать, я смотрела на огонек лампадки, он мерцал, пламя слегка колебалось, и тени от этого огонька тоже приходили в движение, так с этим я и засыпала. Прошли годы, меня отвели учиться в балетную школу, и во втором классе нас, малышей, заняли в балете «Щелкунчик». Я танцевала, если это можно назвать танцем, крысу в сцене сна Маши. Мне нужно было под музыку выйти на огромную сцену Кировского театра, встать на определенное место, обязательно в луч света, который был на меня направлен. Боже мой, сколько невероятно трудных, как мне казалось, непосильных задач для маленького человека. Я вышла под музыку, держа хвост — такой был костюм — в руке, и совсем было растерялась, но вдруг спасительный луч света, огонек из левой осветительной ложи подмигнул мне и указал, куда надо было встать. Я благодарно подняла к свету лицо в крысиной маске и от радости, что встала на свое место, отпустила хвост. Тут оркестр заиграл другую музыкальную тему, по которой мы все должны были убегать кто куда. И в этот момент произошло ужасное: в темноте кто-то в суматохе встал мне на хвост и оторвал его; желая подобрать оторванную часть костюма, я начала его искать, тут несколько человек налетели на меня, получилась куча мала, а из-за кулис преподавательница грозно светила фонариком, огоньком, на который мы должны были уйти со сцены. Так в одном и том же спектакле огонек-луч и огонек-фонарик сыграли для меня две разные роли. Ах, если бы не этот хвост… Можно многое вспомнить, сколько в моей жизни было таких огоньков, спасительных и лживых, обманчивых и прекрасных, но я всегда на них почему-то обращала внимание. Например, я не могла, да не могу и сейчас, смотреть вечером на радиомачты, на которых много красных огоньков. Когда я смотрю на них, то испытываю непонятное волнение, что-то хочу вспомнить, а вспомнить не могу…

Много времени спустя, проработав в кино более двадцати лет, я пришла в Театр имени Ленинского комсомола. Моей первой серьезной ролью и экзаменом на театральной сцене, как я уже писала, была роль Роксаны в спектакле «Сирано де Бержерак». И когда я, совсем еще неопытная театральная актриса, вышла на сцену и, произнеся первые слова, от страха даже не узнала собственного голоса, то вдруг напротив, в окошке регулятора, я увидела не один, а целую компанию разноцветных огоньков. Они светили радостно, ободряюще, всеми цветами, как старые добрые знакомые. И, взглянув на них, я успокоилась, справилась с возникшим волнением. Все последующие годы, когда я выходила на сцену, эти милые мерцающие огоньки сопровождали меня во всех спектаклях. Они знали, когда у меня большая роль, и тогда светили ярко, разными цветами и, как мне казалось, радовались вместе со мной. А как понимающе скромно освещали они мое сценическое пространство в маленькой, незаметной роли!

Я мечтала, что настанет час — и опять засветятся огоньки, мои лучики, и когда я обрету второе дыхание, они мне так будут нужны, мои путеводные звездочки. Наступило время, когда фортуна повернулась ко мне не лицом, а, скажем, в профиль, и один за другим стали зажигаться мои огоньки. И теперь, когда я поднимаю глаза к осветительному пульту, я вижу, как разноцветно они подмигивают мне, словно хотят сказать: давай, давай, все в порядке. На душе делается радостно и покойно, хотя покой нам только снится. Как хорошо, когда есть в жизни что-то заветное!

Размышления о судьбах фотографий