Навстречу ветрам

Инструктор Алексей Прокофьевич Быстров больше всего в своей жизни любил летать. Пожалуй, в училище не было летчика, который так страстно был бы привязан к своей профессии, как он. В нелетную погоду, когда аэродром был закрыт туманом или ветер не позволял подняться в воздух, Быстрое не находил себе места. Тиская в зубах не перестававшую дымить коротенькую трубку, он ходил вокруг самолета злой и угрюмый, кляня на чем свет стоит погоду и заодно всех синоптиков. Приземистый, широкоплечий, издали он казался неповоротливым и медлительным, но стоило к нему приблизиться, как это впечатление сразу же исчезало: все движения его были порывисты, стремительны и точны. Быстрова почти никогда не видели отдыхающим: он все время что-то делал, куда-то спешил, кого-то искал, словно внутри у него действовала навечно заведенная пружина. Еще в первый год пребывания в училище курсанты в шутку прозвали Быстрова индейским именем — Чики-Туко, что на делаварском наречии означало «человек-непоседа». Он не отзывался на это имя, но и не сердился…

Летную биографию своего инструктора Андрей и Вася Нечмирев узнали случайно. Однажды, когда Быстров проводил с летной группой наземную подготовку, его зачем-то вызвали в штаб училища. Старшекурсник, который пришел за Быстровым, с интересом оглядел курсантов и сказал:

Повезло вам попасть к Чики-Туко.

Куда попасть? — спросил Вася.

К Человеку-Непоседе, — засмеялся старшекурсник. — К инструктору Быстрову. С ним не пропадете.

Вася достал коробку «Казбека» (сам он курил «Ракету», но на всякий случай всегда имел при себе хорошие папиросы) и услужливо предложил:

Закурите, пожалуйста. А почему вы говорите, что с ним мы не пропадем?

С Чики-Туко? — старшекурсник даже удивился. — Да он же… За четыре года он не отчислил ни одного курсанта! На себе вывезет, а человеком сделает. Кто-кто, а Быстров знает, что такое отчислить курсанта. Да об этом вы, наверно, уже слышали?

Ничего не слышали, — признался Вася и попросил: — Расскажите.

Курсант взглянул на часы, сел на траву:

Садитесь. Самого меня тогда в училище еще, конечно, не было, но, знаете, из поколения в поколение… В летной группе, где Быстров был курсантом, инструктор свирепствовал зверски. Часа три-четыре повозит, видит, что плохо получается с расчетом или посадкой, — и все. Собирай чемоданчик, до вокзала и пешком дойдешь. А то уже и самостоятельно выпустит, в зоне человек часа три налетает, потом вдруг — отчислить. «Как, почему, за что?» — «Не получается вираж. Понятно? Не получается и не по-лу-чит-ся! Советую идти на техническое отделение».

Отчисляли тогда быстро, лишь бы инструктор сказал свое веское слово. А Быстров, говорят, после первого же полета заболел воздухом. В самолет садится — дрожит от счастья. На инструктора смотрит, как на бога. Ночью бредит полетами. Увольнительных в город никогда не брал: друзья — на танцы, Быстров — в ангар.

Bce у него шло хорошо. Первым вылетел самостоятельно. В зоне виражи отличные, боевые развороты — мастерски, восьмерки — любо с земли посмотреть. Да! А вот — штопор… Был бы инструктор хороший человек, ничего бы не случилось. Не такая уж это сложная фигура — штопор… А он что делает? Приказывает: «Левый штопор, два витка». Заваливает Быстров машину, один виток, второй, третий… «Куда вы смотрите, черт бы вас побрал! — кричит инструктор. — Самолет угробить хотите?» Быстрое просит: «Разрешите еще попробовать?» Набирают высоту, Быстрое вместо того чтобы витки считать, прислушивается: скоро ли рявкнет инструктор. И опять — то же… Знаете, когда в чем-нибудь не уверен — трудно. Чики-Туко, конечно, волнуется, переживает, инструктор еще больше психует…

На другой день — не лучше. Еще перед вылетом инструктор «подбодрил»: «Вряд ли у вас что-нибудь получится». И точно: вместо двух витков Быстров уже четыре делает. На землю сядут, на Быстрова, говорят, смотреть было больно: кадык туда-сюда ходит — слезы глотает человек, губы до крови искусал…

Так инструктор и зарезал его на штопоре. Дал на проверку комэску, а сам смеется так, чтобы Непоседа слышал: «Смотрите, товарищ командир, чтобы он вас в землю не заштопорил!»

Вот на этом и кончилась бы, наверно, летная биография Человека-Непоседы, если бы…

Полетел с ним комэска и убедился, что инструктор прав: штопор делать курсант не может. Наверно, боязнь земли.

Сели, зарулили на стоянку. Быстров остался в кабине, комэска вылез и пошел на КП. Что он там говорил, Быстров не слышал, но увидел, как инструктор с усмешкой закивал головой: правильно, мол, другого выхода нет. Дежурный по КП курсант, слышавший их разговор, медленно отошел в сторону и руками показал Быстрову крест: все, Леша, отчислить, и отвернулся, чтобы не видеть его лица…

И вот тут-то Чики-Туко словно с ума сошел. «Отчислить? Никогда больше не подняться в воздух?! Ну так хоть последний раз! А там будь что будет!»