Навстречу судьбе

Император помахал рукой и скрылся в портале, несколько иронично посмеиваясь себе под нос. Эхе и Шен не заметили этого, не до того им было. Королева, всхлипывая, рассказывала все, что произошло с ней со дня аукциона. Король слушал ее и только удивленно покачивал головой — никогда о таком даже подумать не мог. Тяжелая судьба выпала его родной девочке. Но он ведь рядом, он поможет и поддержит. Всегда и во всем. Вот теперь в его объятиях была настоящая Шен, а не незнакомка, в которую она превращалась по ночам.

— Мы со всем справимся, маленькая моя, — шептал Эхе, нежно целуя ее.

— Наверное, только... — вздохнула девушка.

— Шен! — прервал ее чей-то возглас, и из внутренних покоев в гостиную выбежала вторая королева. — Меня тошнит! Я беременна!

Эхе протер кулаками глаза, но точная копия его жены никуда не исчезла. Это еще что такое? Или?.. Так вот оно в чем дело?! По ночам к нему приходит не Шен, а ее двойник! Потому-то она и кажется чужой...

— Мамочки... — простонала побелевшая королева. — Тини, ты бы хоть смотрела, кто здесь, прежде чем выскакивать...

— Зачем? — глухо спросил хмурый Эхе, отойдя на несколько шагов и окидывая то одну, то другую требовательным взглядом.

— Прости... — потерянно сказала Шен, из ее глаз капали слезы. — Я дура, наверное...

— Объясни.

— Я бесплодна... — потупилась королева. — Я никогда не смогу родить тебе ребенка... Вот и...

— Почему бесплодна? — удивился Эхе.

— Посвящение в эльдары делает женщину бесплодной навсегда, — опустила голову Шен. — Мы с девчонками этого не знали, Санти тоже не знал, он тогда еще в себя после коронации не пришел. Мы, пять идиоток, подпоили его и уговорили сделать нас рыцарями престола... Потом, когда узнали, что натворили, едва с ума не посходили, да только поздно.

— Пороть вас надо было! — ошеломленно выдохнул Эхе. — Да разве ж можно в такое лезть, не зная всех последствий?!

— Санти, как протрезвел, и выпорол... — тяжело вздохнула королева. — Да разве ж это поможет?

— Бедная моя девочка... — обнял ее король. — Да плевать, что бесплодна, я тебя все равно люблю. Но это-то зачем было делать?!

Он кивнул на застывшую у стены тихо всхлипывающую копию жены.

— Я хотела, чтобы у тебя был сын... — понурилась Шен. — Наследник нужен... Вот и уговорила Тини...

— Но вы же совершенно одинаковы! Вы что, сестры?

— Не знаю, вполне возможно, — пожала плечами Шен. — Девочек в воспитательных приютах отбирают у матерей пятилетними, я маму даже не помню. Мы с Тини и в самом деле очень похожи, а я на нее еще и морок наложила.

— Я все равно чувствовал что-то не то, — обиженно буркнул Эхе. — Она мягче тебя, что ли... И... Не ты! Понимаешь — не ты!

— Прости меня, дуру такую... — Шен выглядела очень виноватой.

Король молча прижал ее к себе. В душе колотилась глухая обида. Он понимал, что простит, со временем простит, слишком любил жену, но справиться со своей обидой пока не мог. Разве так можно?

Тини отошла в уголок, опустилась на кушетку и тихо заплакала, стараясь не привлекать к себе внимания. В первый раз она пришла в спальню Эхе с ужасом, хотя давно не была девственницей. Ее прежний господин всегда брал рабыню жестоко, причиняя максимум боли. Если бы Шен так не умоляла ее, Тини никогда не согласилась бы. Однако муж подруги оказался совсем иным, и девушка вышла из спальни счастливой и разомлевшей — никогда не представляла, что мужчина способен быть настолько нежным и ласковым. День шел за днем, и вскоре рабыня с ужасом поняла, что влюбилась в короля, что мечтает о том, чтобы он принадлежал только ей, чтобы он называл ее Тини, а не Шен. И любил, как любит жену. Глупые, пустые мечты. Особенно для рабыни. Вот и закончилось ее маленькое, короткое счастье...

13. Каждому, да воздастся!

— Ну, и что дальше? — устало опустился на диван Санти с кружкой эля в руках.

— Давай подумаем, — последовал его примеру Лек.

— А чего тут думать? — пожал плечами стоящий у стола и уткнувшийся в карту Энет. — Ланиг всю информацию по низовым звеньям заговора собрал?

— Насколько мне известно, да, — подал голос сидящий на подоконнике Тинувиэль. — По крайней мере, всю возможную. Пора начинать аресты.

— Ненавижу... — буркнул из своего угла мрачный Храт. — Гнусное дело!

— А куда деваться? — развел руками скоморох. — Эту высокородную сволочь оставь в покое, так они снова что-нибудь устроят.

— Да понимаю я! — скривился орк. — Только все равно противно.

— Мне противно не меньше твоего, — сочувственно взглянул на побратима горец. — Но если мы хотим добиться того, о чем говорили раньше, то сейчас права на жалость не имеем. Они никого не пожалеют ради своей выгоды.

— Только как добиться того, о чем мы говорили? — вздохнул Тинувиэль. — Разговоры о добром мире — это разговоры в пользу бедных. Сами знаете, что если человек думает только о себе, ему на все плевать, он по трупам пройдется, лишь бы своего добиться.