Навстречу мечте

— Я вас провожу, — вызвался Паша, помогая молодой маме покинуть его машину и опереться на него. Алина не отставала, крепко держала маму за руку и со страхом смотрела на мужчину. Боялась она того, что он сейчас уйдет, а маме будет хуже. Но он не ушел, помог разуться, помог снять легкий плащ и даже навел крепкого чаю. Сам себе поражался, сам себе удивлялся, ведь никогда такого не делал. Все благодаря Анютке, она ему об этом часто говорила, а дошло до Павла, увы, только сейчас.

От семьи Скворцовых мужчина выходит поздно вечером, оставляя свой номер телефона Елизавете и записывая ее данные. У него теплится надежда, что может быть когда-нибудь он сможет построить новую семью, но боль внутри слишком велика, чтобы даже о таком мечтать.

А утром, когда он привычно занялся приготовление завтрака, ему пришло сообщение: «Дядя Паша, мы приготовили блины!»

И это приглашение разлилось теплом, что пришлось даже сесть за стол, перевести дух, а после быстро собрать в контейнер приготовленную еду. По пути заехал в магазин, купил пирожные, и только после этого по нужному адресу, который вчера запомнил каким-то чудом.

Возможно… это и есть шанс….

Глава 15

Лев

Я очень рад тому, что ненужные люди рано или поздно отсеиваются. Кто-то спокойно уходит из твоей жизни, прекращая звонить и писать, а кто-то превращает все в театр одного актера. Так было с Юрой, парнем, который всегда был организатором наших гулянок, который приводил в наш круг много посторонних людей, из-за чего праздник превращался в балаган. И именно он любил часто наведаться ко мне поздно вечером, под предлогом, что нужен совет, очередная любовница наставила рога, жизнь ужасная штука или как меня достали родственники. В последний наш разговор, который состоялся в кафе, я четко дал понять, что такие друзья мне не нужны. Однако Юра если и принял мои слова к сведению, то не на долго. Его не было слышно около месяца, а может дальше больше. Мы за это время и Аню развели, и жить стали вместе, и родителей перевезли, и даже дом напротив нас сравняли с землей. Я уже и забыть забыл о бывшем товарище и его стремлении красиво гулять и отдыхать, поэтому и думать не мог, что нашу семейную идиллию нарушит звонок в ворота.

Мы как раз раскладывали ортопедический коврик, соединяя края воедино, чтобы удобно было ходить по кругу, как раздалось оповещение о том, кто к нам кто-то пришел. Аня поднялась на ноги первой и прошла в коридор, где висел небольшой телевизор, транслирующий записи с камер наблюдения.

— Ле-е-ев, — тянет мое имя и возвращается. — А у нас праздник?

Я поднял голову и недоуменно посмотрел в любимые глаза.

— Ну, мы можем отметить покупку этого коврика, — предложил, явно находясь не в теме.

— Просто у дома собралось большое количество людей…

На этот раз на ноги поднялся я, быстро преодолел комнату и уставился на экран, где черным по белому было видно, кто ко мне приехал. Знал я из той кучи — человека три или четыре — не более.

— И я! — заявил Ярослав, цепляясь за мои домашние штаны словно клещ.

— Давай мы дома подождем? А? — предложила Аня, волнуясь о том, что люди за территорией нашего дома, расходиться не собираются. — Ты справишься?

Мне так нравилось, когда она обо мне волновалась. Во всем! Эта забота грела душу, домой хотелось вернуться в два, а то и три раза быстрее, наплевав при этом на работу. Но не мог — у меня теперь семья, которая со временем станет еще больше.

— Само собой, — ответил, подхватывая на руки малыша, который стал поджимать губы и капризничать. Не хватало еще по пустякам реветь. Хочется со мной, значит, пойдет со мной.

Из дома я вышел быстрым и широким шагом, Райф при это следовал молчаливой тенью за мной. Открыл калитку, но впускать никого не стал, придержал ее рукой и вопросительно уставился на Юру, у которого широкая и приветливая улыбка моментально слетела с лица.

— Ты когда успел-то? — удивленно произнес он, на всякий случай отходя на шаг. Словно Ярик — это чума. Хотя, да — так и было. Если капризничать начнет — ничего его успокоить не может.

— Уметь надо, — улыбнулся я. — Чего хотели-то?

Народ понял, что кайф им только что обломали. С тоской посмотрели на мой дом и стали уходить к машинам, были и те, кто возмущался, шел на разговор к Юре, который все так же смотрел на меня.

— Я думал, ты пошутил. Ну погуляли там и все…

— Нет, Юр, я не из категории «погуляли».

Ярик враждебно смотрел на моего бывшего друга, крепко обнимал меня за шею, а потом громко во всеуслышание заявил:

— Папа мой! — и губы поджал высокомерно.

А у меня ноги приросли к земле. Я забыл обо всем на свете, быстро закрыл дверь на территорию нашего дома, поднял двумя руками мальчугана над головой и потребовал:

— Повтори, что сказал?

За Ярославом не заржавеет! Вот что-что, а повторить он мог.

— Папа мой! — и потянул свои руки, чтобы меня обнять, а после поцеловал в щеку, прижимаясь на короткий миг.

— А мама? — раздался голос Ани, которая с улыбкой смотрела на нас.

— Мама мой! — с той же серьезностью повторил Ярик и снова добавил: — И папа мой!