Навстречу любви

Разговор ушел в военные дебри, наполнился малопонятными терминами. К большому удовольствию Венеции, ее муж показал себя весьма подкованным в этой теме. Кажется, он держал в голове карту всего обсуждаемого района плюс прекрасно знал расположение всех воинских отрядов и чем каждый из них занимается.

Ей показалось, что лорд Энтони, неотразимый в изысканном вечернем костюме, ничего не поймет из этого разговора, однако он был весьма сведущ в делах торговцев, которые постоянно пересекали индийско-афганскую границу в обоих направлениях и часто оказывались замаскированными английскими военными.

– Это необычайно захватывающее занятие, – заметил он. – Всегда хотел попробовать себя на этом поприще.

После этих слов на миг наступило изумленное молчание. Все попытались представить этого хрупкого, деликатного молодого человека в туземном одеянии – не получилось.

– Я просто представил себе это, – как будто оправдываясь, произнес он, когда грянул дружный хохот.

– Лучше пусть это останется только в мыслях, старина, – посоветовал ему граф, давясь смехом. – Не нужно портить мечты попытками их воплощения.

Энтони сердито надулся, и после этого разговор перешел на другие темы, ближе к дому.

– Интересно, вы уже успели составить впечатление о Радж Бхаване? – спросила леди Литтон графа.

– Великолепное здание, – не задумываясь, ответил он. – Такую красоту разве что в королевском дворце увидишь.

На мгновение снова воцарилось молчание. Венеция заметила, как он напрягся, пытаясь придумать, что сказать, но потом лицо его разгладилось.

– Однако при этом, – добавил он, – здесь чувствуется уют, напоминающий мне лучшие английские загородные дома.

– Что же вас заставило так думать? – с улыбкой спросила леди Литтон.

– Насколько я знаю, сударыня, Радж Бхаван построен по образцу Кедлстон-холла, родового гнезда Керзонов, где я имел удовольствие однажды обедать.

– Я рад, что вы так хорошо осведомлены, – довольно промолвил лорд Литтон. – Знаете ли вы имя архитектора?

Граф сделал глубокий вдох, как человек, собирающийся прыгнуть с высокой скалы в океан.

– Если мне не изменяет память, капитан Чарльз Виатт, бенгальский инженер.

Вице-король и его супруга одобрительно закивали головами.

– Не часто наши гости так хорошо знают Индию, – сказал лорд Литтон. – Я догадывался, что вы прекрасно разбираетесь в приграничной жизни, но ваша осведомленность в истории этого здания для меня стала приятной неожиданностью.

Взгляды графа и Венеции на миг встретились, и он поднял бокал приветственным жестом.

Однако очень скоро ему предстояло узнать, что у нее припасен для него еще один сюрприз.

– А вы, сударыня? – Вице-король повернулся к ней. – Вам эта страна так же хорошо знакома, как лорду Маунтвуду?

– Боюсь, что нет, – скромно ответила она. – Я не так хорошо образованна, как муж. – На щеках графа проступила краска смущения. – В основном я читаю поэзию, – продолжила Венеция. – Особенно мне нравится Оуэн Мередит. Его «Люсиль» я давно считаю своей любимой поэмой.

Неожиданно сделалось очень тихо. Взгляды Венеции и лорда Литтона встретились, и она увидела в его глазах немой вопрос, на который ответила, продекламировав первые строки длинной поэмы, несколько лет назад вызвавшей бурю в литературных кругах.

– Вы знали! – с особенным выражением произнес вице-король.

– Должна признаться, что знала, – не стала спорить она. – Но я действительно давняя поклонница мистера Мередита.

Вице-король вдруг громогласно захохотал.

– Неплохо, сударыня, – сказал он. – Вот уж не ожидал!

Граф какое-то время недоуменно посмотрел на них, пока не начал соображать, что к чему.

– Милорд, – произнесла Венеция, – позвольте вас познакомить с мистером Оуэном Мередитом.

Вице-король театрально поклонился, а леди Литтон рассмеялась.

– Вот теперь вы ему угодили, – шепнула она Венеции. – Эдвард больше всего любит, когда гостям нравятся его стихи.

– Поздравляю вас, Маунтвуд! – воскликнул вице-король. – Вашей жене место в дипломатическом корпусе. Вы сделали прекрасный выбор.

– Я это знаю, – сказал граф, с улыбкой глядя на Венецию.

С общего согласия все разошлись по своим комнатам пораньше, чтобы выспаться перед завтрашним долгим днем.

Горничная ушла. Венеция лежала в темноте и с замиранием сердца ждала звук, который ей так хотелось услышать, – щелчок дверной щеколды. Наконец дверь тихонько открылась и тут же закрылась. Она почувствовала, как в ее кровать скользнул Айвен, и в следующий миг она оказалась в его объятиях.

Позже, когда они, обессиленные, молча лежали рядом, он произнес с усмешкой:

– Если вам хотелось меня удивить, сегодня вы преуспели. Кто мог подумать, что он поэт?

– Да, с такой бородой он мало похож на пиита, – в тон ему ответила Венеция.

– Нам повезло, что вы так восхищаетесь его творчеством.

– В общем, да, – осторожно произнесла она.

– Что значит «в общем»? Вы же сказали, что «Люсиль» – ваша любимая поэма.