Навсегда в моем сердце

— Пап, прошу, не говори никому, хорошо? — попросила его Стася, осторожно обнимая за плечи и смотря в его голубые и печальные глаза

— Стася, ну что же ты ничего не сказала? — прошептал он, трогая ее за голову и водя рукой по волосам

— Пап, давай не сейчас, я не хочу, чтобы еще и мама все это знала! Пообещай мне, что не скажешь? — сказала она, и он кивнул, притягивая ее к себе и поглаживая по спине, словно извиняясь за все, что с ней случилось

— А Глеб? — спросил он, и она, опустив глаза, покачала головой — Хорошо детка, ты только не замыкайся в себе, мы тебя любим, и не дадим больше в обиду, хорошо?

Попрощавшись с инспектором, они вышли из кабинета и наткнулись на Макара и Глеба, стоя у соседней двери, они что-то бурно обсуждали.

— Макар?

— Ты рассказала? — спросил он, и она сделала большие глаза, но Глеб прервал их

— Я уже знаю, Стась, можешь не врать мне, что все хорошо — сказал Глеб, сверля ее злым взглядом

— Так все домой, живо! — сказал Павел Михайлович и, взяв Глеба за руку, прошипел — Не смей с ней так разговаривать, понял?

Удивленно уставившись на отца, он поиграл желваками и вышел вслед за Макаром, который шел за Стасей, что-то говоря ей. Вера Ивановна, быстро взглянув на мужа, поняла, что там случилось что-то серьезное, потому что таким она его не видела никогда.

— Дома поговорим! — рявкнул он, когда она попыталась дотронуться до его руки и, развернувшись, ушел, стараясь покинуть это место, как можно скорее

Приехав домой, он проследил, чтобы Стася поднялась наверх и, кивнув Глебу и жене, прошел в гостиную.

— Что случилось? — спросила она, присаживаясь в кресле и Глеб, сунув руки в карманы, напряженно замер, чувствуя неприятное подсасывание под ложечкой

— Я не хочу, чтобы в этом доме, случилась еще одна трагедия, поэтому говорю сейчас один раз, и больше повторять не стану! Если я узнаю, что кто-то обидел Стасю или не дай бог увижу еще раз синяк, на ее руке, Глеб… — сказал он пристально, посмотрев на него — я не стану разбираться, кто виноват, выгоню из дома! — отчеканил он, и в гостиной повисла напряженная тишина

— Ее изнасиловали? — спросил Глеб, и мама тихо вскрикнула, зажав рот рукой

— Что? Как?

— Да — тихо прошептал папа, присаживаясь в кресло и закрывая глаза рукой, которые стало неприятно жечь

— Кто? Физрук? — спросил Глеб, тяжело выдохнув и, вперив бешеный взгляд в отца

— Да! И еще, она не хотела, чтобы вы знали, но я хочу, чтобы вы понимали всю серьезность ситуации! То, что она творила глупости, как нам казалось, все это, имело под собой основания, точнее, страшные последствия, которые толкнули нашу девочку на… — на последних словах он замолк и заплакал, как и мама, и лишь Глеб сжимал челюсти что есть сил, чтобы держать себя в руках

— Папа я же просила! — крикнула Стася, появляясь в дверях и окидывая их всех злым взглядом

— Они имеют право знать, крошка — бросил он, ничуть не смутившись

— Не имеют! Никто не имеет такого права кроме меня, потому что это все случилось только со мной! — кричала она, сверля его тяжелым взглядом.

— Детка… — начала мама, поднимаясь из кресла, но Стася тут же выставила кулаки и прижала их к животу, в защитном жесте

— Не смей жалеть меня, ясно? Никто не смейте? И ты тоже, понял? — сказала она, поворачиваясь к Глебу — И вообще, радуйся, ты же говорил что, такая как я, на один раз, вот, как выяснилось, так и есть — бросила она злобно Глебу и, окинув их всех ненавидящим взглядом, бросилась со всех ног наверх, заставляя их бессвязно кричать вслед

Стук в дверь, и она уже залетела в ванну, закрывшись на все, что только можно, крича в истерике, чтобы ее оставили в покое.

— Уходи, уходи! Не хочу говорить, не хочу! — визжала она, слыша грохот по двери и тут же голоса за ней

— Глеб уйди — кричал отец, видимо отталкивая его

— Открой Стася, или я ее выломаю! — орал Глеб, и она сжалась вся в испуге, что сейчас что-то будет — Мы имеем права знать, за что ты стала нас вдруг всех ненавидеть и все наши слова воспринимать в штыки! — орал он, молотя по двери — С тобой случилось ЭТО, и ты, вместо того чтобы довериться нам, отгородилась, заставляя чувствовать вину за то, о чем мы понятия не имели! И сейчас, ты снова делаешь это! Хочешь, чтобы мы чувствовали вину, лишь бы тебя не трогали, зарыла голову в песок и прячешься, только проблема не решится так, понимаешь? — кричал он, и она, обхватив себя руками, стала медленно сползать на пол, впивая ногти в ладони и, чувствуя, что ее снова разрывают эмоции — Ты даже не даешь родной матери обнять себя, а ведь она ни в чем не виновата перед тобой, как и я — кричал он, ударяя кулаком по двери, и она закусила ладонь, зажмуриваясь и чувствуя солоноватый вкус крови

Тихо заскулив, она уткнулась в кулаки и завыла, прикрывая рот, чтобы никто не услышал ее, чувствуя, как вены на шее вновь набухли от крика и ей хочется что-то сделать, только бы унять эту истерику. Она резко перевернулась и прислонила голову к полу, стараясь глубоко дышать, но что-то пошло не так и вместо глотков воздуха, она слышала, как рычит громче и громче, теряя связь с реальностью и заваливаясь на бок.