Навсегда с тобой

– Независимо от того, что происходило в семье, мы всегда праздновали Рождество, – сказал тогда Ник, роясь в коробке с тщательно упакованными гирляндами.

Почему-то я с трудом представляла, как он каждый год вытаскивает рождественские украшения и развешивает их, или как он с любовью раскладывает старинные шарики по коробкам. Это совершенно не вязалось с его сексуальной, мужественной внешностью и тем фактом, что трижды в неделю он подавал пиво в баре. Но, опять же, многое в Нике удивляло.

Теперь ветер трепал кончики моих волос, вылезших из-под шапки, пока мы пересекали переполненную парковку. Оказавшись внутри торгового центра, Ник повернул направо и взял тележку, пока я наблюдала, как маленький ребенок нетерпеливо подпрыгивал рядом с мамой, которая пыталась посадить его младшую сестренку на сиденье тележки. Девочка так сопротивлялась и брыкалась, что ее ноги разлетались во все стороны.

– Этой женщине нелегко, – прокомментировал Ник.

Я взглянула на него и повернулась к женщине, которая теперь пыталась пристегнуть ребенка узким ремнем. Я хотела спросить его, сколько он хотел детей, но поняла, что это не совсем подходящий вопрос и, вероятно, не самый уместный с учетом того, что у наших отношений нет никакого статуса.

– Даже не представляю, насколько, – наконец сказала я, глядя, как она взяла старшего за руку и начала толкать тележку второй рукой.

Ник усмехнулся.

– Ну что ж, вперед.

Рождественский отдел расположился в дальней части магазина, рядом с отделом электроники. Конечно, мы сначала отвлеклись на планшеты, потом на фильмы, затем на книги. А когда наконец добрались до рождественских товаров, я уже вспотела в своем толстом пальто, поэтому сняла шапку и пригладила наэлектризовавшиеся волосы.

Как только мы подошли к деревьям, я поджала губы.

– Их так много, и они выглядят такими настоящими.

Ник внимательно посмотрел на меня.

– В том-то и дело.

– Мог бы и промолчать. – Я коснулась одной из веток. – Мама всегда ставила живую елку, поэтому я никогда не покупала искусственные.

Ник пихнул меня бедром и обошел тележку.

– Что ж, надеюсь, моего опыта хватит, чтобы ты сделала правильный выбор.

Я усмехнулась.

Пышные и высокие деревья с припорошенными ветвями, выглядевшие совсем как настоящие, манили меня к себе.

– Не думаю, что эта подойдет, – комментировал Ник, пока я ходила от одного гигантского дерева к другому. – А как насчет этого?

Мои брови поднялись. Он указывал на ярко-розовую ель.

– Хм. Нет.

Ник улыбнулся, когда мы двинулись по проходу, и остановился.

– Думаю, эта идеальна.

На этот раз он указывал на стройную полутораметровую вирджинскую сосну. Я провела пальцами по матовым иголкам, которые выглядели так, словно на них лежал снег.

– Мне нравится. Это она самая. И на ней есть вишенки.

Улыбнувшись, Ник посмотрел на меня.

– По-моему, это ягоды остролиста.

– А разве это не одно и то же?

Он покачал головой.

– Нет, Стефани. Они совершенно разные.

– Ха, что…

Мои слова оборвала резкая боль в животе. Прижав руку к талии, я замерла, пока жжение не ослабло.

Ник шагнул ко мне с широко раскрытыми глазами и обеспокоенным лицом.

– Ты в порядке?

Я не сразу ему ответила, потому что не знала, что сказать. Боль не повторилась.

– Да. Я в порядке. Думаю, это был просто какой-то странный спазм.

Он коснулся моей руки и огляделся.

– Ты уверена?

Я кивнула.

– Это была обычная судорога. Наверное, из-за жареной курицы.

– Потому что не надо было столько ее есть.

Мои глаза сузились.

– Я съела не так уж много.

Ник слегка расслабился.

– Ты съела кусочков шесть, два из которых были моими. – Он замолчал, а его глаза цвета мха замерцали. – И мое печенье. А еще мой бисквит.

Я съела его бисквит.

– Я проголодалась.

Ник усмехнулся и повернулся к дереву.

– Так ты возьмешь ее?

– Да, на ней идеально смотрятся ягоды остролиста.

Наклонившись, он с легкостью поднял длинную узкую коробку.

– Посмотри, как быстро ты учишься.

Я рассмеялась, а он положил дерево в тележку, и мы направились к украшениям. Пока мы выбирали игрушки и гирлянду, я ждала, что боль вернется, но, к счастью, этого не случилось. Отправившись к кассам, мы решили срезать путь через отделы с предметами интерьера и детскими вещами. Мой взгляд блуждал по огромному количеству крошечных нарядов.

– Хочешь побродить здесь? – заметив мой интерес, спросил Ник.

Сердце сбилось с ритма.

– А ты не против?

Он странно посмотрел на меня.

– А почему я должен быть против?

Я пожала плечами.

– Еще слишком рано даже смотреть на это.

– Зато можно подчерпнуть какие-то идеи.

– Отличная мысль.

– Все мои мысли хорошие.

– Ты просто скромняшка-хвастунишка. – Я двинулась вдоль пеленальных столиков. – Думаешь, мне понадобится такой?

Ник последовал за мной, толкая тележку.

– Да, если только не планируешь пеленать ребенка на обеденном столе.

Я захихикала, представив себе эту картину, потом провела пальцами по белой подушечке. Рядом со столиком стояла крошечная обувь.

– О боже. – Я подняла пару белых туфелек, поставила себе на ладошку и повернулась к Нику. – Посмотри на это! Посмотри, какие они маленькие.

Он покачал головой.