Навсегда(Роман)

Через два часа хозяйка насильно разбудила ее и накормила горячим супом. В избе горел маленький ночничок. Хозяин давно уже спал.

Вздыхая и сокрушенно покачивая головой, женщина быстро раздела Аляну и заставила лечь в свою постель. Потом прибрала посуду, погасила ночник, разделась сама и легла с Аляной под одеяло. Она заботливо пощупала ее ноги. Ноги были горячие, и лицо пылало, и Аляне казалось, что по комнате ходят, покачивая все вокруг, жаркие волны.

Окна белели от снега, засыпавшего все вокруг, бревна сруба время от времени потрескивали от мороза. Где-то рядом, за стенкой, слышно было, как вздыхала корова и, мерно пережевывая сено, сочно похрустывала лошадь.

В эту ночь, лежа рядом с женщиной, лица которой она даже не успела разглядеть, Аляна легко и торопливо рассказала про себя всю правду. Кто она, куда и зачем идет, и как она в первый раз увидела Степана, и как он не умел беречь деньги, и как она оставила сына, и что сейчас у нее одна надежда в жизни — найти Степана, спасти его, укрыть и спрятать так, чтобы его никто не нашел, и никогда не отходить от него ни на шаг, и не расставаться ни на минуту. Спасти, накормить, вылечить, умыть и укрыть от всех ужасов, страхов, болезней и смертей, какие ему угрожают, — больше ничего ей на свете не нужно.

Всю ночь, чуть не до рассвета, Аляна шептала и шептала, а хозяйка потихоньку гладила ее по голове и всхлипывала, хотя сама Аляна не проронила ни слезинки.

Утром ее ни за что не пустили идти дальше. Хозяин куда-то уходил, Аляна с удивлением обнаружила, что он уже знает про нее и про Степана почти все, что она рассказала хозяйке.

Потом оказалось, что хозяин ходил с кем-то советоваться, как ей помочь, и там тоже, видно, рассказал про нее, ничего не скрывая, потому что, когда все сели обедать, подъехал грузовик и шофер вошел в дом, поздоровался, снял шапку и, сев на лавку прямо напротив Аляны, спросил:

— Так это твоего мужа фашисты посадили в лагерь?

— Да, — сказала Аляна. Отрицать было все равно поздно.

— Русский? — спросил шофер. — Ну, да я уж знаю, что русский… Так вот какое дело. Я-то сам сейчас поеду в Мельме. Тебя с собой взять не могу. Со мной солдаты поедут, груз охранять. Мы уж думали-думали! Получается так, что тебе надо будет обратиться к огороднику. Лучшего не придумать. Зайди к огороднику и скажи, что от Виктора. Поняла? Виктором меня зовут… Что получится, не могу сказать, а все-таки это, пожалуй, будет ближе всего к делу… Так я поехал, значит. Ну, дай бог… — и на прощание пожал Аляне руку. — Как в Мельме огородника найти, тебе объяснят, дело не трудное…

Глава одиннадцатая

На следующий день, пройдя с рассвета больше тридцати пяти километров, Аляна в сумерках увидела первые дома окраины Мельме.

Дом огородника было нетрудно узнать: под снегом ясно проступали волнистые очертания грядок. Расчищенные дорожки вели от крыльца к парникам с тщательно протертыми стеклами.

Дверь отворил человек, которого Аляна не могла разглядеть в темноте холодных сеней. Она только слышала, как он дышит, стоя около нее. Поскорее назвав себя, она сказала, что ее прислал Виктор.

Человек помолчал, потом равнодушно проговорил:

— Лучше бы тебе сюда не приходить… — и, приоткрыв дверь, за которой брезжил слабый свет керосиновой лампочки, пропустил Аляну в комнату. Заворчала собака, и детский голос сейчас же испуганно шикнул на нее, приказывая замолчать.

Аляна переступила через порог, и на нее повеяло нежилым воздухом. Охапка осиновых дров лежала перед раскрытой дверцей нетопленной печи, из которой пахло холодной сажей и остывшими углями.

Углы комнаты тонули в темноте, и только маленькая керосиновая лампочка с прикрученным фитилем слабо светила посреди пустого стола.

Бледная женщина, повязанная платком, испуганными глазами смотрела на дверь, и вид у нее был такой, точно она готова была вот-вот вскочить и закричать.

Посреди комнаты стоял мальчик лет двенадцати, тоже в пальто и шапке, и крепко держал в обнимку черноглазую белую собачонку. Девочка поменьше, с кошкой на коленях, сидела в слегка покачивающейся камышовой качалке. И мальчик, и девочка, и черноглазая собачонка — все не отрываясь смотрели на дверь, в которую входила Аляна.

— Ну, ну, — сказал мужчина, входя следом за ней. — Ничего не случилось, все в порядке, Барбора. Нечего тебе так смотреть.

Женщина медленно отвела глаза, устало сгорбилась и оперлась локтями на стол.

— Это та самая женщина, про которую нам Виктор говорил, — пояснил мужчина.

Не поднимая головы, женщина ответила:

— Я помню. Ей надо уходить. Зачем она к нам пришла?

— Конечно, надо уходить, — кивнул мужчина. — Только куда же она пойдет одна?

— О господи, пускай Юст проводит ее прямо к тете Марии. Ей же все равно к тете Марии надо. Что еще мы можем сделать?

— Никуда я не пойду отсюда, — грубо отрезал мальчик и стиснул собачонку так, что та закряхтела у него на руках.

— Да я и сама уйду, — сказала Аляна. — Что вы беспокоитесь! Только я не могу понять, что у вас тут такое? Случилось что-нибудь?