Читаем Навсегда(Роман) полностью

«Ну ладно, радость, ну невероятная радость, — говорил себе, подходя, Матас, — но ведь нельзя же до такой степени терять голову! Мне же танцевать хочется, впору песню запеть и горланить всю ночь напролет… Хоть держи-то себя прилично, болван, перед людьми не позорься…»

Матас подошел к Аляне, широко улыбаясь, присел у нее в ногах.

— Ну, как дела, крестная? — весело спросил он. — Что, ножки-то еще не держат?

— Это они меня уложили. Я бы встала, да не пускают, — сказала Аляна.

— А почему это «крестная»? — с любопытством вмешалась в разговор Наташа.

— А как же? — живо повернулся к ней Матас. — Вы что, не знаете? Один раз я совсем было помер, мне даже разные неземные голоса слышались и уже скрип райских ворот доносился. Отворяли меня принимать… А она тут давай меня теребить, кормить, в глиняный горшок носом окунать, так и не пустила на небо. Я из-за нее вроде как второй раз на свет родился и в ее глиняном горшке крещен!

Аляна, слушая, смеялась вместе со всеми, растроганная той громадной радостью, которая чувствовалась в каждом слове Матаса. Девушки всю эту историю знали, конечно, давным-давно. Теперь они со смехом стали допрашивать Матаса, как это он по скрипу догадался, что ворота были райские?

— За мою-то праведную жизнь куда же меня еще могли направить, как вы думаете? — самодовольно усмехнулся Матас и подкрутил ус.

Девушки взвизгнули от хохота.

— И ангелов видели? — выкрикнула одна из них, высунувшись из-за плеча подруги и тотчас спрятавшись. — Как они выглядят, опишите, товарищ комиссар.

— С крылышками, наверное?

— Крылышек, кажется, не было. Не припомню что-то!

— Так, может, они с рогами были? Не заметили?

— Рога?.. — точно припоминая, нахмурился Матас. — Погодите, погодите… Рога… Что было, то было, скрывать не стану. Верно, рога были. Да что вы хохочете? Вообразили небось уж вот какие? Нет, небольшие рога. Вроде как у двухгодовалого бычка!

Девушки валились друг на друга от смеха. Матас взглянул на Аляну и, встретившись с ней глазами, ласково и виновато улыбнулся, точно перед ней одной извиняясь за весь этот шум, поднявшийся из-за его глупых шуток.

«Просто удивительно, до чего хороший он человек, — подумала Аляна. — Я давно знаю, что хороший, но он, оказывается, еще гораздо лучше…»

— Ну, поправляйся скорей, — бодро сказал Матас. — Доктор говорит, что тебе надо руку понемножку упражнять. Ты его слушайся, он умный.

Доктор говорил Матасу, что с рукой у Аляны дело обстоит очень неважно, и, покосившись сейчас на эту лежащую поверх одеяла руку, Матас невольно стиснул зубы. Что пришлось вынести ей за эти месяцы, бедной! Ведь так посмотреть — совсем девочка, только очень уставшая. Она как будто и не возмужала, не выросла за это время. Нет. Но, минуя годы молодости, Аляна точно заглянула куда-то дальше, и на ее оставшемся полудетским лице внимательный глаз уже заметит те жестковатые, горькие черточки, какие у человека гладкой, спокойной жизни появились бы еще, быть может, через много-много лет…

Раненые дети и раненые старики — это самое невыносимое, самое противоестественное. И видеть эту полудетскую руку и эти ясные глаза Матасу сейчас тоже было невыносимо…

Он встал, непринужденно помахал рукой на прощание.

— Живо выздоравливай, солдат! Не то опоздаешь! Слыхала, как фашистов гонят? Теперь пойдет без остановки до самого Берлина!

Он поднялся по узенькой лесенке из землянки и почти столкнулся с искавшим его начальником разведки.

— У северо-западной окраины леса, товарищ комиссар, фашисты продолжают накапливаться. Отмечено пока до двух батальонов с минометами.

— Ладно. Это интересно. Я сейчас сам туда поеду, — быстро, точно обрадовавшись, сказал Матас, и командир батальона с удивлением заметил, что комиссар почему-то все время улыбается.

<p>Глава семнадцатая</p>

В ночной темноте землянки они лежали рядом.

— Ну, совсем ты плохо рассказываешь, — сердито шептала Наташа Аляне. — Я люблю с подробностями: кто что сказал, кто как посмотрел, и что на другой день с утра было, и что к вечеру, и какая погода, и чем тебя кормили, и чем покрывалась, когда спала, и что ты чувствовала, и о чем думала, — все, все! А ты раз, два — и рассказу конец… Ну что хоть за люди тебя подобрали?

— Да так, крестьяне самые обыкновенные…

— Здорово! — с иронией заметила Наташа. — Крестьяне! А я-то думала, какие-нибудь помещики приютили тебя в своем роскошном будуаре.

— Хорошие люди… — устало продолжала Аляна. — Сколько времени они меня прятали, а ведь как боялись! Они же на мне пистолет нашли и догадались, кто я такая. Как только я понемножку ходить научилась, я объявила им, что ухожу. Вижу, душа у них от этих слов просто расцветает. Бабка меня давай угощать, хозяин повеселел, на жену больше не кричит, не ругается. Стала я собираться в дорогу, они косятся, молчат. Молчали, молчали да вдруг как возмутятся, как в меня вцепятся — не пускать: «И куда ты пойдешь, такая слабая! Тебя убьют! В тюрьму посадят! В гестапо заберут! Не пустим, лучше свяжем тебя, чем такой грех принимать на душу. Поживи еще недельку, там видно будет…»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза