Навсегда моя (ЛП)

— Почему? Мы можем ее усилить.

Я качаю головой.

— Я хочу, чтобы она была медленной. Я хочу, чтобы люди почувствовали слова и их значение. Мне не хочется, чтобы они затерялись в громких звуках.

«Обезболивающее» — первый трек, над которым мы работаем. Нам требуется всего несколько попыток, чтобы я остался доволен результатом. Мне придется надавить на Сэм, чтобы сделать ее нашим первым синглом. Я хочу выпустить его как можно быстрее.

Когда парни уходят, я работаю над микшированием. Проигрываю «Обезболивающее» снова и снова, пока не остаюсь доволен. Я решаю, что завтра еще раз с ней поработаю, прежде чем мы запишем финальную версию.

Но тут на мой микшерский пульт приземляются бумаги. Я приглушаю трек, но наушники оставляю на голове. Мне хочется слышать, как я пою для Джози. Эта песня должна быть идеальной. Прислонившись к пульту, стоит Сэм, чем очень меня бесит, потому что ей известно, что мои вещи нельзя трогать.

— Что это?

— Чего ты хочешь?

— Ты собирался рассказать мне, что находишься в городе?

Я отворачиваюсь от нее и сдвигаю бумаги, которые она бросила.

— Ты мой менеджер, а не моя мать. Ты разбираешься с моими делами, а не моей личной жизнью, Сэм.

— Ну, это моя работа. — Она поднимает пачку бумаг и начинает их листать. — Посмотрим... «Лиам Пейдж играет у Ральфа бесплатно». «ОМГ Лиам Пейдж такой горячий, он дает у Ральфа бесплатное шоу». О, и вот мое самое любимое... «Лиам Пейдж представляет новую песню в местном пабе».

— Переходи к делу. Я занят.

— Вот! — Она трясет бумагами у меня перед лицом. — Это мое дело! Ты занимался черт знает чем с черт знает кем и решил дать бесплатное выступление, даже не посоветовавшись со мной. Господи, Лиам! Ты вообще представляешь, какой это кошмар для пиара?

Я отказываюсь ей отвечать, потому что она никогда не поймет, почему я вообще устроил шоу. Она никому из своих друзей не делает приятное. У нее все строится по принципу «что ты можешь сделать для меня», а я не хочу быть таким. Шоу получилось удачным, и в тот вечер Ральф заработал до фига. Я ни о чем не жалею.

— Ты меня слушаешь?

— Не совсем. Я пытаюсь работать.

— Я знаю, что твое возвращение в этот захолустный городишко было ошибкой. Может, мне стоит смотаться в Бомонт и посмотреть, что же там такого волнительного?

Я снимаю с головы наушники и встаю к ней лицом.

— Что у тебя за проблема?

— Ты, Лиам. Меня тошнит уже от этой игры в кошки-мышки, в которую мы играем. Пришло время принять решение.

Я начинаю смеяться, злость нарастает.

— Только ты играешь в игры. Я тебе ничего не должен. То, что мы делали, Сэм, было ошибкой, я каждый раз проявлял слабость, потому что ты была доступна и готова дать мне то, что я хотел.

— Это не так, — всхлипывает она. Я засовываю руки в карман и нащупываю телефон. Пора звонить Ноа. Я уже начинаю уходить от нее, как она хватает меня за руку. — Лиам, то, что было между нами, было особенным.

— Между нами был только секс, и ничего больше.

Я оставляю ее в студии. Мне нужно обуздать ее раньше, чем она отобьется от рук. Последнее время она ведет себя более собственнически, и меня это начинает пугать. Мне не следовало смешивать бизнес с удовольствием, а она — исключительно бизнес.

Я прохожу по коридору на достаточное расстояние от студии. Присев на корточки, я достаю телефон и звоню Ноа.

— Привет, пап, — отвечает он раньше, чем завершается первый гудок. От звука его голоса у меня по телу разливается тепло. Мне хочется записать его голос, чтобы я мог включить его в любой момент.

— Как жизнь, приятель? Как дела в школе?

— Все хорошо. Мне нужно писать доклад по истории, но мама сказала, что поможет мне.

— Это хорошо. Ты же знаешь, что я бы помог, если был бы рядом, да?

— Да, знаю. — Когда он говорит, я понимаю, что это правда. Я не слышу в его голосе ни капли сожаления. — Можно задать тебе вопрос?

— Конечно. — У меня начинает сводить колени, поэтому я встаю и прислоняюсь к стене с моими золотыми дисками.

— Твои мама и папа хотят быть моими бабушкой и дедушкой?

При упоминании моих родителей я напрягаюсь. Я не говорил с ними с вечера моего отъезда. Отец сказал, что я — позор и глупец, потому что бросил футбол ради занятий музыкой. Сказал, что этого не будет. А мама просто стояла со стаканом водки в руке.

— Что ты делаешь дома?

Всегда понятно, как тебя ждут дома, когда приветствуют таким образом. Стерлинг складывает газету и опускает ее, при этом снимая очки. Бьянка стоит в фойе, на ее стакане с водкой неизменный след от красной помады.

— Мне нужно с вами поговорить.

— Что ты наделал, Лиам? У тебя какие-то проблемы?