Навозный жук летает в сумерках…

Тут Анника опять перебила Давида. Она была уверена, что слышала странные звуки. Но ни Юнас, ни Давид ничего не заметили. Наверное, ее напугала эта жуткая история. Юнас и Давид сказали, что ей померещилось, и Давид продолжил:

— Так вот, через некоторое время у Эмилии и Малькольма Браксе родилась девочка. Возможно, все еще могло наладиться, и Эмилия в конце концов утешилась бы, если бы не одно страшное происшествие. То, что вы сейчас услышите — самое ужасное и бессмысленное во всей этой истории. Как-то под Рождество Якоб Селандер сильно заболел. Это было большой неожиданностью для него самого, он понял, что умирает, и на смертном одре решил покаяться в совершенном преступлении. Ему не хватило ни дальновидности, ни мужества, и вместо того, чтобы унести свою тайну в могилу, он рассказал Эмилии, что это он убил Андреаса. Так значит, Андреас не покончил с собой! Нетрудно представить, какие чувства испытала Эмилия…

Но как бы там ни было… отец умер… а потом… да, потом Эмилия, похоже, сдалась. Ее можно понять. Любимый отец, ради которого она готова была пожертвовать всем, не только помешал ее браку с Андреасом, но еще убил его и заставил всех поверить, что это самоубийство. Как всегда, узнала об этом только Магдалена. Больше никто — Эмилия не хотела порочить память отца. Ведь тогда его тоже могли похоронить на Лобном месте, как преступника. Эмилию мучили угрызения совести. Она спасла отца, но из-за ее молчания Андреас оставался лежать в неосвященной земле. Может, если бы она рассказала правду, Андреаса перезахоронили бы на кладбище. Эмилия считала себя предательницей и изменницей. Потому-то, наверное, она и захотела, чтобы ее похоронили рядом с Андреасом на Лобном месте. Но чем все это кончилось, мы не знаем. И, наверное, не узнаем никогда…

— Но мы обязательно должны это узнать! Тут нет ничего невозможного! — Это вмешался Юнас — он в кои-то веки забыл о своей роли репортера и, сгорая от нетерпения, жевал «салмиак».

— Хорошо, — сказал Давид. — Давайте все-таки дойдем до конца. После смерти отца Эмилия стала медленно угасать. Она не хочет жить. Она много пишет Магдалене — это отчаянные, полные смятения письма. Неожиданно Эмилия вспоминает о проклятии, лежащем на статуе, и начинает верить, что эта статуя — причина всех несчастий. Именно из-за статуи Андреас умер такой страшной смертью — от руки ее родного отца. Именно из-за статуи она рассталась со своим ребенком, а скоро статуя убьет и ее саму. Эмилия уверена, что умрет, и начинает устраивать будущее сына, Карла Андреаса. Она делает так, чтобы Карл Андреас, когда вырастет, мог унаследовать Селандерское поместье. Потом Эмилия судорожно придумывает, как поступить со статуей, — она боится, что статуя принесет несчастье сыну, и хочет забрать ее с собой в могилу. Удалось ли ей это? Эмилия умерла 1 июля 1763 года, то есть на следующий день после того, как написала свое письмо потомкам. Вот пока все, что нам с Анникой удалось узнать.

Юнас взял микрофон:

— Да, неплохо. Но это еще не конец, продолжение следует, это я вам гарантирую! А пока поблагодарим моих коллег, Аннику Берглунд и Давида Стенфельдта. Спасибо! Это был Юнас Берглунд из Селандерского поместья. Приятного вам вечера. Счастливо!

Юнас с довольным видом выключил магнитофон. Они хорошо поработали. Получилось вполне профессионально.

Осталось только разыскать статую!

НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ

— Тихо! Кто-то идет! Вы что, не слышите?

Аннике уже в третий раз мерещились странные звуки. Теперь услышали и остальные: дверь на чердак осторожно открылась, и кто-то еле слышно, медленно стал подниматься по лестнице. Анника вздрогнула и посмотрела на ребят. Давид быстро задул свечу. Казалось, даже Юнас был взволнован. Почему не сработала сигнализация? Он достал «салмиак» и засунул в рот.

— Что будем делать? — прошептала Анника. Давид пожал плечами.

— Можно, например, открыть дверь и крикнуть «Здрасьте!»

— Не смешно!

Слышно было, как кто-то крадется по чердаку. Шаги приближались, становились все увереннее и направлялись к двери, запереть которую было невозможно, так как ключ торчал снаружи.

Но тут Юнаса осенило! Надо всем втроем встать за дверью! Как только дверь откроется, они изо всех сил налягут на нее! Все вместе, одновременно! Это лучшее, и, пожалуй, единственное, что можно сделать!

Давид и Анника были так ошарашены, что никак не могли прийти в себя. Им никогда не приходилось справляться с подобными ситуациями. Они доверились Юнасу и, как он велел, встали наготове за дверью.

Но вдруг шаги смолкли! Стало тихо. Кто-то просто неподвижно стоял и слушал. Ребята замерли, едва дыша. Послышался глухой кашель, потом снова стало тихо. Затем дверная ручка дрогнула… Они приготовились. Ручка опустилась… и дверь начала открываться!

В ту же секунду все трое изо всех сил налегли на дверь. Послышался звук падения — видимо, кто-то упал на спину, но потом быстро встал на ноги, и дети услышали, как он помчался вниз.

Юнас тотчас же бросился за ним!

— Нет, стой, Юнас! Юнас!