Навклер Виал 6: Обязанности верных

Здесь же в Саганисе воины переняли привычки варваров. Ведь колонисты чаще сталкиваются с варварами, чем сходятся шеренгами против цивилизованных. Это тоже следует учитывать, в осаде лучник опаснее копейщика.

Двустворчатые ворота держали открытыми. Немудрено, чужаки ведь сюда не ходят. А отогнать посторонних сможет один воин. Створки ворот закреплены упорами, к стене прислонен брус засова. В потолке виднелась щель, из которой торчали зубы решетки. Других защитных приспособлений в строении не было.

Хенельга украдкой вздохнула. Она ожидала увидеть тот же ужас, что встречал ее и друзей в Виоренте. Штурмовать подобные ворота самоубийство. В Саганисе, если забыть о массивных башнях, ворота скромные. Больше из дерева, чем из камня. За внешней облицовкой видны тяжелые бревна.

В проходе пахло сосной и пылью. Снаружи на вошедших обрушился шквал запахов. Словно улицы акрополя опрыскивали ароматной водой, настоем душистых трав.

Хенельга споткнулась, пытаясь отдышаться. Другие рабыни тоже задержались, моргая, и недоуменно вертели головами. Для них выход в город уже шок, а оказаться в прекрасном месте, где не красный кирпич, а благородное дерево и редкий мрамор, украшенный прожилками, радуют взгляд.

От входа тянулась мощеная улица, на которой нет обычного мусора: ни шелухи, ни помета вьючных и двуногих животных, ни обломков керамики – ничего! Общественные рабы подмели улицы, помыли мостовую.

– Город готовится к празднику, – заметив удивление рабов, пояснил Аристогитон. – Но даже в другие дни здесь лучше, чем внизу. И селятся в тени акрополя лучшие из нас.

И он принялся расписывать красоты верхнего города, скорее для себя, чем для рабов. Ведь женщины не смели перебить господина. Никто не желал привлекать внимание хозяина, задавая вопросы. Даже Хенельга сдержалась, краем уха слушая разглагольствования Аристогитона. Пока в его болтовне ничего полезного. Хенельга кивала и глупо улыбалась.

Хозяин говорил о том, что каждый особняк в верхнем городе имеет источник воды. Рабам не приходится ходить к общественным фонтанам. Не столько радость для рабов, сколько удобство для хозяина. У каждого дома собственный перистиль, где в саду растут чудесные растения. Оттого весь район утопает в запахах.

Живущие здесь засаживают огородики не капустой и репой, а базиликом, чабрецом и душицей. Лишь лавр не согласился жить в столь отдаленной местности. Потому приходится его импортировать…

Под веселую болтовню хозяина они добрались до рынка. Обошли площадь, хотя Хенельга заметила массивную стелу, расположенную в центре. Камень, не дерево.

В Саганисе для статуй зачастую использовали дерево. Основу сверху покрывали гипсом, иногда добавляли мраморную крошку. Выглядит не очень, зато дешевле, чем искать каменотеса и материал для него.

Аристогитон так рассуждал о достоинствах акрополя, словно сам проживал рядом. В каменном особняке, чей портик поддерживают мраморные колоны. В мечтах данай уже открывал калитку нового дома, шел по галечной мозаике, стуча каблуками красных сапог.

А на самом деле у него деревянный дом, чью крышу подпирали сосновые брусья. Огородик, жена, которую редко видели даже слуги. В общем, обычная жизнь состоятельного даная.

Аристогитон шел в магазин одежды, где собирался заказать гиматий для рабыни. А служанки помогут рабыне одеться. Не будет ведь сам господин выбирать тряпки для «Фризы».

В магазине шили из отличных тканей. Не шелка, конечно. Продавался лен, что привозят из Кемила, цветные тиринские ткани и меха северян. Последнее, скорее использовалось для декорирования домов. Данаи считают ниже своего достоинства одеваться как варвары.

Широкий выбор тканей доказывает, что Саганис торгует с множеством городов и народов. Тут действительно сходятся торговые пути со всех сторон света.

Видя цветные ткани, Хенельга постаралась скрыть грусть. Друзья пытались сделать ей подарок, купив у тиринского купца яркую ткань. Подарок погиб во время путешествия. Гибель корабля, долгий путь через враждебные земли, а затем рабство – тут уж не сберечь свое.

Аристогитон обнялся с хозяином мастерской, указал на рабыню и попросил об услуге. Быстро переговорив об этом, граждане переключились на другие вопросы, забыв о рабах. А те уже занимались, подбирая ткани для Хенельги.

Выбрали скромный темно-синий льняной отрез. Хенельга удивилась, что ей не подобрали желтый или другой яркий оттенок. Спокойные цвета для матрон, а не рабынь.

Сняв мерки, Хенельгу оставили в покое. Она не знала, чем заняться, потому скромно стояла в сторонке. Все же, это мастерская, а не лавка, где торгуют тканями. Пришлось ждать, прежде чем вынесли гиматий. По мнению Хенельги ей принесли готовую одежду, но оказалось, что это заготовка.

Широкие рукава предполагалось скреплять бронзовыми пуговицами. Излишком ткани можно покрыть голову, полотно удерживается фибулой – пока вместо нее использовалась булавка. Одеяние закрывало ноги от любопытных взглядов. Не хватало только сандалий. Аристогитон предполагал заказать обувь позже. Не сражу же на рабыню тратить десятки монет.