Навклер Виал 4: Негостеприимные воды

Мустиф не приходил в себя, Виал решил, что его порцию придется разделить между теми, кто в сознании. Если придется драться, от парня все равно не будет толку. Виал оставил коврижку хлеба, которую размочил в вине и так скормил раненному. Приходилось давать еду порциями, массировать горло, чтобы заставить раненного проглотить.

Возражений он не слушал, не понимая, почему спутники решили, что их предал именно Мустиф.

– А кто же еще? – вздохнула Хенельга.

Ей не хотелось повторять свои доводы, но что делать, если навклер не желает слушать.

– Или ты что-то натворил, отчего мы оказались в беде? – перебил Эгрегий. – Тогда расскажи нам.

Взгляд его только казался спокойным. Поддергивающиеся уголки губ выдавали гнев.

Виал усмехнулся, но попробовал объяснить, в чем дело:

– Взяли нас, потому что мы гирцийцы.

– И что? Мало ли чужаков тут.

– Много, но гирцийцев нет.

– А как же тот большой человек, о котором ты говорил? – спросила Хенельга.

– Магистрат. Хотя у него нет официального звания. Его, поди, не трогали.

– А ты говоришь – гирцийцев нет! – удивился Эгрегий и посмеялся.

– Погоди и послушай.

Не было простых торговцев или путешественников, что прибыли в полис по своим делам. Никто не запрещал въезд чужестранцев, но уже не первое десятилетие в Тритогении делалось все, чтобы отвадить «варваров с запада». Особых вопросов это не вызвало, ведь результаты войны в прошлом до сих пор вспоминаются с болезненной яростью.

А тут из ниоткуда возникли четверо чужестранцев да явно с запада. Вот потому их взяли.

Что касается магистрата, что должен следить за ситуацией во враждебном полисе, так он один. С высоты золотой башни сложно разглядеть то, что творится внизу. Не заметишь и подготовку к войне, строительство флота. Особенно, если каждодневно предаваться пьянству, обжорству и разврату. Хитрые данаи все это будут предоставлять в дар почтенному человеку.

На его помощь рассчитывать не стоит. Он никогда не узнает о судьбе трех гирцийцев, незаконно закованных в колодки. А ведь это повод к войне, отличный повод.

– Нам бы послать весточку, – Виал почесал подбородок.

Жесткая щетина неприятна на ощупь, кожа под ней чесалась. Видать опять придется отращивать бороды. Сотрутся последние свидетельства того, что они гирцийцы. Останется только язык и желание сбежать.

– Тебе так хочется начать войну? – удивился Эгрегий. – Вот зачем ты потопил корабль.

– Чего я хочу или не хочу – не важно. Войны не миновать. Про Таск я уже все объяснил. Можешь дуться сколько угодно, но пора бы уже взять ответственность на себя и размышлять как взрослый.

– Хорошо, я так и поступлю.

Тон Эгрегия был спокойным, но за ним явно скрывалась угроза.

В трюме стало холодно, несмотря на палящий зной снаружи. Виал испытал страх, начал прикидывать, что может предпринять спутник. Потом мотнул головой: нет, не время им ссориться.

До вечера пленников не трогали, но моряки знали, что рабам надо время от времени выходить на свет. Не для того, чтобы размяться, а чтобы не засирали трюм. Свинцу это не повредит, а вот кораблю – существенно.

Все это время пленники дремали, иногда разговаривали, но без особой охоты. Голод мучил их, но не так, как жажда. Мустиф стонал, метался в бессознательном состоянии. Его била дрожь, тело горело, но не похоже, что он умирал. Виал не был лекарем, мог лишь легкие ранения подлатать на себе или товарищах. А что делать тут?

Даже хорошо, что парень не может есть, не приходит в сознание.

Сверху сдвинули пятку мачты. Теперь в трюм проникало больше света.

– Будьте готовы, – предупредил Виал.

– К чему? К драке я готов, – ответил Эгрегий.

– Ко всему, но не дергайтесь без нужды.

Виал взглянул на Хенельгу, кивнул ей. Женщина поняла, что она находится в большей опасности, чем ее спутники.

– Я справлюсь, – спокойно ответила она.

Эгрегий взглянул на подругу, но не понял, про что она говорила. Похоже, до него не доходит серьезность ситуации. А ведь жил в поместье среди рабов, знает, как поступают с рабынями.

Не думает, что они сейчас имеют прав не больше, чем эти самые рабы.

Решетку подняли, вниз посыпалась ржавчина с петель. Море пожирает не только живых, но и металлы, что оказываются в его власти. Все на корабле мгновенно покрывается налетом. Судно после ремонта, но петли уже пострадали от соленого воздуха.

И так с каждым предметом, с каждым живым существом.

– По одному! – приказал моряк, появившийся над люком.

В его руках было короткое копье. Вырвать его не удастся, на древке копья была петля, которую моряк накинул на руку. Пусть они не занимались работорговлей, но знали, как вести себя с живым товаром.

Первым решил идти Виал, заодно разведать, что происходит снаружи.

Судно шло на веслах, слух не обманул. Команда на корабле небольшая, но гребцы работали в две смены. Течения спокойные в этой части Сикании, на веслах можно пройти большое расстояние.

Свежий воздух взбодрил пленника, легкие ветерок взъерошил сальные волосы.