Навигаторы Апокалипсиса

…Понятное дело, майор не мог допустить бесславной гибели своей группы в вонючей расщелине. Тем более что капитан Стрельцов больше не сопротивлялся переходу. Да и кто бы его спрашивал? В общем, Гуськову не пришлось ни упрашивать, ни напрягаться, все вышло как-то само собой. Когда землетрясение вновь свалило офицеров с ног, майор опять сгреб всех троих товарищей в охапку и повалился вместе с ними… а вот это отдельная песня. С одной стороны, Гуськов и компания завалились на нормальный пол нормальной платформы, а с другой – рухнули в пропасть. Поэтому они вроде бы остались на уровне пола, но ощущения охватили всех четверых непередаваемые: и тебе устойчивое равновесие (лежа на полу – куда устойчивее?), и в то же время – явное ощущение падения. То есть как в скоростном лифте. Только этот «лифт» на самом деле никуда не ехал.

Но лично Гуськова гораздо больше взволновало то, что случилось в последний миг перед нырком в нереальность. И это мягко говоря – «взволновало». Если честно – перепугало до чертиков.

Когда офицеры начали свое «нереальное падение в пропасть», в плотном строю черных тварей вдруг произошло изменение. Один из черных сгустков вдруг резко сместился в сторону чекистов и… нет, не ударил, даже не попытался атаковать. Наоборот! У Гуськова сложилось отчетливое ощущение, что черная тварь попыталась схватить его за ремень и удержать на краю пропасти!

Да, собственно, так оно и было. И если говорить о контакте, то фантазии тут ни при чем, он реально состоялся. С какой целью – это да, вопрос, но тварь реально вцепилась в одежду Гуськова, и потому… случился казус. Тварь переместилась в нереальность вместе с офицерами!

Сначала мелькнула мысль о непростительной, роковой оплошности. Трое из четверых зависших от безотчетного ужаса офицеров были вдобавок обездвижены плотным «желе», в которое для них «превратилась» атмосфера, как только они очутились в нереальности. То есть из легкой добычи они превратились в сверхлегкую. Но прошла секунда, растянутая, как резина, и насыщенная страхом, а потому особо томительная, и Гуськов понял, что оплошность совершил не только он. Ошиблась и черная тварь. В нереальности она зависла точно так же, как товарищи Гуськова.

А вот майор, человек бывалый, довольно быстро справился с оцепенением. Даже быстрее, чем ожидал. И тому имелись три причины.

Во-первых, опыт. Все-таки третий раз – не первый и не второй (а с четвертого, видимо, вообще пойдет как по маслу).

Во-вторых, не отвлекало разноцветное небо. В глазах двоилось, и шум в ушах стоял неимоверный. Тут тебе и грохот обвалов, вопли людей, плеск воды и эхо выстрелов в Старом мире, и, наоборот, ровный гул толпы и привычный электрический вой метропоездов в мире Новом. И обоняние бунтовало, улавливая то типичные запахи метро, то сероводородную вонь из расщелин. Но майор не видел «двойного» неба – то есть исчез хотя бы один дезориентирующий фактор.

А в-третьих, на Гуськова резко перестала давить зловещая «аура» черной твари. В чем тут фокус, майор понял, когда пересилил себя и попытался разглядеть зависшее чудовище. Майор аккуратно высвободил одежду (тварь будто бы зацепила куртку невидимым крючком), оттеснил зависших товарищей на целый в обеих реальностях участок платформы и вернулся к твари. Ее Гуськов никуда перемещать не стал. Во-первых, не сильно хотелось рисковать и погружать руки в черную субстанцию, а во-вторых, так надежнее. А вдруг придется нырнуть обратно в Старую реальность? Сам-то – раз! – и на платформе. А это чудище поганое пусть падает себе в провал.

«Кстати, чудище ли? Косматый шар непонятного тумана – это явно не настоящий облик, а что-то вроде маскировки, – Гуськов немного поколебался и все-таки нашел в себе смелость коснуться черной субстанции, которая медленно, как ленивый дым, клубилась и перетекала по всей поверхности «пережаренного колобка». – Только, чур, не кусаться!»

Кусаться тварь не стала. Прикосновение к облаку вообще никак не отразилось ни на здоровье майора, ни на состоянии твари – она по-прежнему не шевелилась. А черный туман так и висел почти неподвижно, и при желании его можно было легко и непринужденно раздвинуть, как невесомую штору, или вовсе отбросить, и тогда он зависал в воздухе клочками. Видимо, зависшая «сердцевина» частично потеряла способность удерживать маскировочную завесу при себе.

Гуськов этим и воспользовался. Осмелев окончательно, он сделал шаг вперед, прямиком в облако, и пригоршнями начал разгребать черный туман, будто бы очищая некую скульптуру в парке от грязного снега.

Немного «разогнав туман», он сделал шаг назад и окинул «чудище поганое» взглядом. И на этот раз даже не вздрогнул. Достаточно яркий свет из Нового мира с трудом пробивался сквозь остатки черного тумана, но проделанной майором дыры в антрацитовой завесе оказалось достаточно, чтобы подсветить основные детали спрятанного в облаке существа.