Навигатор

Остин вполуха слушал высокопарную речь Карины. В ста шагах от них на тропинке остановились двое молодых людей. Один из них стал зачем-то фотографировать старого невозмутимого козла, а второй делал вид, что рассматривает окрестности. Им было лет по двадцать, оба одеты в черные брюки и белые рубашки с короткими рукавами. Остин хорошо видел их сильные мускулистые руки и квадратные подбородки, лица скрывали от солнца широкие поля шляп и солнцезащитные очки.

А Карина тем временем бодро шагала по узкой тропинке. Когда Остин догнал ее, она уже направлялась к небольшой заброшенной церквушке, где под густым деревом сидел какой-то старик. Рядом с ним на руинах стены были разложены разукрашенные керамические кувшины, чаши и тарелки, составлявшие его нехитрый товар.

Остин поздоровался со стариком и спросил, не знает ли он Салима, друга Мехмета.

Старик грустно улыбнулся:

— Мехмет всегда покупать у меня товары для продажи на базаре.

— Да, мы знаем об этом, — добродушно улыбнулась Карина. — Это он рассказал нам, как отыскать вас в этой заброшенной деревне.

На самом деле Салим оказался вовсе не стариком, а мужчиной средних лет с гладким загорелым лицом, на котором, казалось, не было ни единой морщины. Как и многие его ровесники, постоянно проживающие в средиземноморских странах, Салим был чем-то похож на Пабло Пикассо. Его бритая голова была такой же загорелой, как и лицо, а умные, слегка ироничные глаза выдавали обычную для сельских жителей мудрость. Он махнул рукой в сторону своего нехитрого скарба.

— Мехмет рассказать вам о моих сувенирах? — удивился он.

Остин вынул из кармана фигурку «Навигатора».

— Мы ищем статуэтки, похожие на эту.

— А-а-а… — протянул Салим, и его лицо просияло от радости. — «Евнух». — При этом он прорезал воздух рукой по горизонтали, словно рассекая его воображаемым ножом. — Я перестать их делать, потому что никто их не покупать.

Остин тщательно обдумал следующий вопрос.

— А у этого евнуха есть дедушка?

Салим посмотрел на него с явным недоумением, а потом его лицо расплылось в широкой улыбке. Он описал обеими руками большой круг, будто пытаясь изобразить огромную статую.

— Евнух. Большой евнух.

— Совершенно верно. Евнух. Где он?

— В Ликия гробница. Понимать меня?

Остин вспомнил, что уже видел довольно странные ликийские гробницы, высеченные высоко в горах в отвесных скалах. Фасады гробниц обрамляли резные колонны с орнаментами и треугольными перемычками, что делало их похожими на греческие или римские храмы классического периода.

Дальше Салим рассказал им на ломаном английском, что давно уже увлекается изобразительным искусством, а в молодые годы исходил все окрестности с альбомом и карандашом, тщательно исследуя предметы старины. Во время одной из таких экспедиций он совершенно случайно наткнулся на ликийскую гробницу, неизвестную местным жителям. Она была высечена в отвесной скале высоко над морем и скрыта от посторонних глаз густыми зарослями кустарника. Он с большим трудом проник в пещеру, обнаружил там статую в человеческий рост и зарисовал ее. А потом, когда стал лепить скульптуры из глины, вдруг вспомнил пронес и сделал по этим зарисовкам уменьшенную копию статуи.

— А где эта статуя сейчас? — спросила Карина, с трудом сдерживая нарастающее волнение.

Салим показал пальцем на землю.

— Землетрясение. — Этого единственного слова было достаточно, чтобы сообразить, что отвесная скала рухнула в море вместе с гробницей.

Лицо Карины вытянулось от разочарования, однако Остин продолжал настойчиво выяснять подробности. Он развернул перед Салимом карту побережья и попросил показать, где находилась гробница. Салим молча постучал пальцем по знакомому месту.

В этот момент Карина схватила Остина за руку.

— Курт, — взволнованно прошептала она, — вчера вечером эти люди были в вестибюле гостиницы.

Два турка в черных брюках остановились на краю большого церковного подворья и с подозрением уставились на них. Остин тоже вспомнил двух мужчин, которые сидели в вестибюле, прикрыв лица журналами. Стало ясно, что их поездка в заброшенную деревню была далеко не случайной.

— Ты права, — тихо сказал он. — Они следили за нами от самого Стамбула.

Он вынул из кармана пачку турецких лир, положил смятые банкноты рядом с Салимом, выбрал наугад первую попавшуюся керамическую тарелку, поблагодарил старика за информацию, а потом повернулся к Карине и, обняв ее свободной рукой за талию, прошептал, чтобы она как можно спокойнее шла к полуразрушенной церкви.

Они вошли в пустое здание и укрылись за стеной возле большого окна, в котором уже давно не было не только стекла, но и оконной рамы. Выглянув во двор, Остин увидело, что незнакомцы расспрашивают Салима, а тот показывает рукой в сторону церкви. Эти люди больше не притворялись туристами, а быстро шагали в их сторону с совершенно явными намерениями.