Навеки твой

Развалившись на могильной траве, прислоняясь спиной к каменному надгробию Каролины, как будто это была не могила, а постель, сидел Эрик. На миг Тристану показалось, что он не дышит. Подбежав ближе, он увидел, что светлые глаза Эрика были открыты, а зрачки настолько расширены, что казались озерами ночи.

Он тихо дышал и что-то бормотал себе под нос. Тристан прислушался, но это был неразборчивый бред, который можно нести только под кайфом. Тристан растерялся. Эрик был в таком виде, что вряд ли мог быть способен на какие-то осмысленные действия. Интересно, он может встать или пойти куда-то? Может ли он сделать что-нибудь такое, о чем потом пожалеет?

Материализовав кончики пальцев, Тристан провел ими по ладони Эрика.

В тот же миг Эрик стиснул его руку. Тристан сначала испугался, но потом быстро расслабился и легко вытащил из хватки Эрика свои вновь ставшие бесплотными пальцы.

— Побудь еще немного, — пробормотал Эрик, разжимая пустую ладонь, которой только что держал Тристана. — Долго не был, Каролина, прости меня, прости… Слишком много всего происходит, просто голова кругом. И ведь никто об этом не знает, — он тихонько засмеялся и кивнул, словно отчетливо видел перед собой мертвую Каролину. — Но ты-то знаешь, детка.

«Я не знаю, — сказал Тристан. — Что происходит? Скажи мне».

Эрик склонил голову набок, и Тристану на миг показалось, что он услышал его вопрос.

— Ну да… может быть, — закивал Эрик, словно отвечая на какой-то другой вопрос. — Но ты же понимаешь, это может оказаться грязным делом. А ведь я так не люблю, когда грязно…

Грязи? Тристан растерянно уставился на Эрика. Что он имеет в виду? Грязное дело… В каком смысле? Сложное? Неприятное? Кровавое?

Эрик выпрямился и поморгал, прислушиваясь к голосу, звучавшему в его затуманенном наркотиками мозгу. Его волосы в лунном свете казались совсем белыми, а глаза были похожи на два пустых провала.

— Ты говоришь об Айви. Ее зовут Айви, — сказал Эрик, помахав тощей рукой в воздухе. Его рука прошла сквозь Тристана, обдав его могильным холодом, словно прикосновение скелета.

— Но что я могу сделать? — продолжал Эрик, повышая голос. — Ты же знаешь, в каком я дерьме, Каролина! Не толкай меня! Отстань! — Он вдруг вскочил и застыл, пошатываясь. Потом гортанно расхохотался. — Ну да, ну да, — снова пробормотал Эрик. — В эти выходные все поедут на озеро… Все, кроме Айви. — Он улыбнулся, как будто услышал что-то забавное. — Эй, прекрати! Знаешь, это довольно пошло.

Интересно, какие слова затуманенное сознание наркомана вложило в уста воображаемой Каролины на этот раз?

— Нет! — вдруг заорал Эрик. — Я же сказал — даже не проси! — Он сделал несколько шагов в сторону. — Отцепись, Каролина! Я не хочу тебя слушать. Не хочу. Отцепись!

Эрик бросился бежать, спотыкаясь о могилы и продолжая выкрикивать тонким, совершенно безумным голосом:

— Отцепись, Каролина! Отцепись! Отцепись!

Тристан смотрел ему вслед до тех пор, пока Эрик не скрылся за поворотом тропинки. Он попытался восстановить вторую половину разговора. Чего боится Эрик? О чем, как ему показалось, просила его Каролина?

Мысли, одна другой страшнее, теснились в голове у Тристана. Немного успокоившись, он собрал все свои силы и громко спросил:

«Каролина, вы здесь?»

Он позвал ее три раза, каждый раз надеясь услышать ответ. Но его потусторонняя ангельская чувствительность лишь подтверждала то, о чем говорило молчание: в могиле не было ничего, кроме мертвого тела, и все ответы гнили в земле вместе с ним.

6

В пятницу утром Грегори вручил Айви листок бумаги с записанным на нем телефоном.

— Дай слово, — попросил он.

Она пожала плечами и равнодушно кивнула.

— Можжевеловое озеро в полутора часах езды отсюда, значит, я буду здесь ровно через час, — добавил Грегори с самодовольной усмешкой. — Ты же знаешь, как я езжу. Пообещай мне, Айви.

— Я прекрасно смогу о себе позаботиться, — ответила Айви, в четвертый раз перекладывая продукты в мини-холодильнике. В эти выходные Мэгги собиралась самостоятельно готовить для Грегори, Филиппа и Эндрю, однако брала с собой столько дополнительных припасов, что ими можно было досыта накормить голодную семью медведей.

— Я знаю, что ты можешь о себе позаботиться, — терпеливо ответил Грегори, — но вдруг ты почувствуешь себя одиноко, загрустишь или испугаешься? Знаешь, тут может быть страшновато в одиночестве, — он помахал в воздухе листком бумаги. — Если я буду тебе нужен — даже среди ночи, даже рано утром — просто позвони.

Айви слегка наклонила голову, что не означало ни да, ни нет, и принялась складывать упаковки с печеньем и чипсами, которые мама выложила на кухонную стойку.

— Надеюсь, ты готов питаться двадцать четыре часа в сутки? — спросила она у Грегори.

Тот со смехом сунул руку в один из пакетов, которые она держала, и выхватил оттуда два печенья. Одно съел, а второе сунул в рот Айви, и та послушно откусила.

— Айви, я ведь не поднимаю шум из-за того, что ты остаешься тут одна, — сказал Грегори. — Я просто прошу, чтобы ты звонила мне каждый день. — Он посмотрел ей в глаза. — Договорились?

Айви кивнула.