Навеки твой

Рексу самому хотелось хмыкнуть. Черт с ней, с репутацией! Он не допустит, чтобы с мисс Карвилл плохо обращались или оскорбляли. Он сам не мог определить, почему чувствовал себя защитником девушки. Но конечно, не из-за того, что коснулся ее шелковистой кожи, и не потому, что она предстала перед его глазами избитая, оборванная, с обрезанными волосами. Даже вымытая, она имела неаппетитный вид. Нет, Рекс почувствовал удивительный прилив нежности в то мгновение, когда увидел ее в тюрьме. Он мог просто приплатить стражнику, чтобы ее перевели в приличную камеру. Дать денег надзирательнице, чтобы о девушке заботились, кормили, выкупали и позвали врача. Наверное, так и нужно было поступить и оставить ее в тюрьме. Никто, даже его отец, не ждал, что он сделает большее. Рекс приехал в Лондон, чтобы определить вину или невиновность, расследовать убийство, нанять компетентного адвоката. Черт, он не должен нянчить какую-то девицу, которой до петли несколько недель осталось. Рекс смотрел на мисс Карвилл, которая была бледнее полотна, и знал, что у него нет выбора. Это не вопрос долга, галантности или правосудия. Он, и никто другой, должен спасти ее.

– Мисс Карвилл – не ваша забота, – сказал он дворецкому, расправив одеяло. – Найдите кого-нибудь, кто сможет приготовить овсянку или, какую-нибудь еду, подходящую для больной. И найдите мне еще одну бутылку бренди.

Додд на ходу покачал головой.

– Быть бычку на веревочке, – пробормотал он, не заботясь, узнает леди Ройс о Нелл или нет.

Рексу не нужно было видеть цвета, чтобы узнать правду.

Он ждал, пока шаги Додда затихнут внизу в холле, потом, скривившись, посмотрел на оставленные врачом лекарства. Он мог приготовить отвар, отмерить дозу настойки опия, но, черт побери, не намерен снова раздевать мисс Карвилл, чтобы намазать бальзамом ее раны. Он делал то же самое много раз, напомнил он себе. С солдатами. И с лошадьми. Это всего лишь очередной акт милосердия, и ничего больше.

Тогда почему перед его глазами поплыло море красной лжи? Независимо от того, в чем он себя убеждал, Рекс хотел еще раз увидеть прелестное тело мисс Карвилл, надеясь, что она не так хороша, как ему показалось.

Напрасные надежды.

* * *

Наконец прибыл Мерчисон. Камердинер только языком прищелкнул, когда Додд привел его в спальню мисс Карвилл, но, к счастью, ничего не сказал. Верити, радуясь встрече с хозяином, носилась по комнате, потом заинтересовалась мисс Карвилл или мазью на ее лице. Девушка крепко спала. Рекс сумел влить в нее немного жидкого супа, приготовленного истеричной судомойкой, и дать оставленное врачом лекарство. Ее кожа на ощупь стала прохладнее, дыхание – спокойнее, щеки немного порозовели, даже складка между бровей разгладилась.

– До суда она, во всяком случае, доживет. Позовите меня, если она проснется.

Мерчисон разинул рот, но при Додде не осмелился высказаться ни на одном языке.

Воспользовавшись тем, что мисс Карвилл спит, Рекс велел приготовить для него комнаты напротив и поставить в гардеробной койку для Мерчисона. Ему отчаянно нужно вымыться, поесть и дать отдых ноге. И придумать, как найти приличную сиделку, которая останется с больной до приезда графини. Рекс отказывался думать, что леди Ройс, по обыкновению, может пренебречь своими обязанностями. Небо им поможет, а пока должен действовать Мерчисон.

Но камердинер отца был непоколебим. Мадемуазель можно заняться завтра, сейчас его долг – позаботиться о хозяине, которого необходимо привести в приличный вид, подобающий наследнику графского титула. Оставив дверь в комнату мисс Карвилл открытой, Мерчисон пошел в покои напротив распаковывать одежду лорда Рексфорда, пока его светлость принимал ванну. Мундир капитана был в собачьей шерсти, заляпан грязью, супом, кровью мисс Карвилл. Мерчисон надеялся, что это именно ее кровь, чтобы, не дай Бог, сына лорда Ройса тоже не обвинили в убийстве. Взяв мундир, он отправился вниз – чистить и гладить его.

Аманду посетило новое видение. Она плыла на облаке, нет, ее несла вверх большая птица, мягко держа между лапами. Гигантский орел не позволит ей упасть, замерзнуть или проголодаться. Когда птица, согнув шею, посмотрела на нее, Аманда улыбнулась. Она заметила, что у ее крылатого друга сияющие синие глаза, а вовсе не желтые, как она ожидала. Глаза птицы, синие, с черным ободком и густыми черными ресницами, были ярче небес, под которыми они летели. Аманда рассмеялась. У орлов не бывает синих глаз и ресниц, но ведь это мечта. Если бы Аманда захотела, птица могла иметь усы или шрам на щеке. Во всяком случае, она спокойно спала и сейчас мирно просыпалась, наблюдая за проплывающими белыми облаками.

Аманда не хотела, чтобы сон заканчивался, но мать вытирала ей лицо.

– Не три так сильно, мама. Я слишком устала, чтобы встать. У меня голова тяжелая. Можно, я сегодня не пойду в церковь?