Наваждения

– Правда? – испугался я. – Но я отлично себя чувствую, Лойсо. На этот раз мне даже не жарко, и вообще…

– Да я и сам вижу, что с тобой все в порядке. Но я бы все-таки предпочел отложить беседу до следующего раза. Может быть, у тебя действительно хватит могущества, чтобы справиться с ядовитым ветром моего Мира, а может быть, эта долина просто играет с тобой, как дикий кот с крольчонком, с нее станется. Я уже говорил тебе, что здесь слишком твердый грунт, чтобы я мог позволить себе такую роскошь, как рытье могилы?

– Но как я попаду домой? – нерешительно спросил я. – До сих пор все было просто. Я спускался с холма и просыпался в своей постели…

– Если бы я знал, как уйти из этого места, меня бы здесь уже давным-давно не было, – сквозь зубы сказал Лойсо. Инаградил меня таким яростным взглядом, что у меня волосы на затылке зашевелились, и тут же обезоруживающе улыбнулся. – Не обращай внимания, Макс. Просто твой вопрос был несколько бестактным, тебе так не кажется?

– Наверное, – виновато согласился я. – Как-то не подумал… Вообще-то, я знаю один простой способ, но для этого мне нужна какая-нибудь дверь. И еще темнота. Хотя темнота – это не обязательно. Я же могу просто закрыть глаза!

– Тебе нужна дверь? – заинтересованно переспросил Лойсо. – Будешь смеяться, но в этой долине есть одна дверь. Правда, я сам не могу к ней приблизиться. Когда я иду в ее направлении, оттуда дует ветер. Он уносит меня на край этого мира, но не за край, увы… Иногда я думаю, что эта дверь – одна из садистских шуток твоего драгоценного Кеттарийца. Вполне в его стиле, насколько я успел его изучить. Но ты вполне можешь попробовать.

– Здесь есть дверь?! – я ушам своим не верил.

– Ага. Просто дверь в долине. Дверь и ничего больше, даже стены нет. Именно то, что тебе требуется.

– А где она? – спросил я, поднимаясь на ноги.

– А Магистры ее знают! То здесь, то там… С нею никогда не угадаешь.

– Я бы предпочел, чтобы она была здесь, – вздохнул я. – Кажется, у меня не все в порядке с ногами. Какие-то они непослушные…

– А ты оглянись, – усмехнулся Лойсо. – Она уже здесь, эта грешная дверь. Стоило тебе только пожелать. Хорошо быть Вершителем!

Я обернулся и обомлел. В нескольких метрах от меня действительно маячила дверь, небрежно выкрашенная полупрозрачной красной краской. Я почти с ужасом вспомнил, что именно так выглядела дверь моей собственной комнаты, той самой, где я жил, пока не попал в Ехо. Однажды в мою глупую голову пришла бредовая идея сделать косметический ремонт собственными силами. Я отыскал в кладовке банку красной темперы и успел благополучно изуродовать дверь, оконные ставни и батарею центрального отопления, после чего взял наконец себя в руки и приостановил это кошмарное мероприятие.

– У тебя такое лицо, словно ты увидел собственные похороны, – насмешливо заметил Лойсо.

– Да нет, – улыбнулся я. – Просто эта дверь похожа на…

– Не обращай внимания, она все время выглядит по-разному, но непременно как нечто знакомое. На мой вкус, довольно глупое наваждение. – Лойсо нетерпеливо подтолкнул меня к двери. – Иди домой, Макс. Пока эта грешная долина не передумала.

Я сделал несколько неуверенных шагов по направлению к двери, потом обернулся к Лойсо:

– Не хотите попробовать? А вдруг на этот раз ветер не станет дуть?

– А почему нет? Попробовать – это я всегда готов. Все, что угодно!

Лойсо вскочил на ноги, и тут же мы оба снова оказались на земле: нас свалил с ног ураганный порыв ветра. Я и представить себе не мог, что такое бывает.

– Вот видишь, – горько усмехнулся Лойсо, – этот выход не для меня. Попробуй еще раз, один.

Я с трудом поднялся на ноги и пошел к двери. Ветра не было и в помине, словно недавняя буря мне просто примерещилась.

– Что он действительно умеет, твой драгоценный Джуффин, так это насаживать бабочек на булавки.

Голос Лойсо показался мне бесконечно печальным – голос старого графа Монте-Кристо, который только что окончательно убедился, что ему не светит удрать из замка Иф. Мало ли что там написал на эту тему безответственный выдумщик, беллетрист по фамилии Дюма!

Я остановился и обернулся к нему. Хотел сказать, что я обожаю своего шефа, но ненавижу, когда бабочек насаживают на булавки. Однажды в детстве я сам напакостил подобным образом, чтобы не отставать от приятелей, которые вдруг затеяли коллекционировать насекомых, и до сих пор уверен, что это был самый мерзкий поступок в моей жизни. И еще я хотел сказать, что мы непременно попробуем договориться с этой проклятой дверью еще раз – и не раз, если понадобится! – но вовремя захлопнул пасть. В конце концов, кто я такой, чтобы давать ему обещания? Для начала мне следовало самому унести отсюда ноги, и чем скорее, тем лучше.

Так что я только пожал плечами, снова развернулся и затопал к грязно-кровавой деревяшке, которая была моим единственным шансом вернуться домой.