Наваждения

И мы с ним переступили порог – одновременно, благо размеры дверного проема это позволяли.

– А вы не зайдете, чтобы показать нам комнаты? – спросил я у нашей провожатой.

– К сожалению, я не могу зайти с вами в этот дом, – улыбнулась она. – Для меня его просто не существует. Только для вас.

– Судя по всему, сейчас мы с вами заберемся под те самые лиловые покрывала, дарующие сон без сновидений, – мрачно сказал я Кофе. – Помните, старик, который рассказывал нам историю о Вукушихе Махаро, их упоминал?

– Магистры с тобой, мальчик, ты что, наизусть ее выучил, эту его историю? – удивился Кофа.

– Сама как-то выучилась… Однако тут темно!

– А ты попроси, чтобы включили свет. Тебя же тут должны слушаться. Все-таки ты у нас какой-никакой, а Вершитель, – усмехнулся мой спутник.

– Да будет свет! – патетически провозгласил я.

Мягкое красноватое сияние озарило причудливую мозаику на стенах холла и широкую лестницу, ведущую наверх.

– Получилось!

– Самое трогательное, что ты до сих пор этому удивляешься, – рассмеялся Кофа. – Мог бы и привыкнуть.

– Если я привыкну, мне будет не так интересно. А вам – не так смешно… Ладно, идемте наверх, посмотрим, что там творится.

Наверху творилось нечто совершенно замечательное. Второй этаж дома состоял из одной-единственной комнаты, почти бесконечно огромной. В теплом сиреневом полумраке этого невероятного зала причудливо высвечивались контуры немногочисленных предметов обстановки – и вполне обыденных, и совершенно мне незнакомых. Где-то в отдалении тихо плескалась вода. Я зачарованно пошел на ее звук и вскоре обнаружил небольшой бассейн, на краю которого стояли здоровенные кадки с хрупкими комнатными деревцами.

– Ничего себе номер люкс в «Президент-Отеле»! – уважительно сказал я.

– Да, хорошее место, – согласился Кофа. – Но знаешь, Макс, я ужасно проголодался. Жители Черхавлы – очень милые существа, но у них довольно странные представления о моем аппетите.

– И о моем тоже. Ничего, сейчас пороемся в Щели между Мирами…

– Зачем? Ты же можешь просто потребовать.

– А я стесняюсь, – честно признался я. – Это я только с виду такой нахальный, а на самом деле ужасно стесняюсь просить еду, когда мне ее не предлагают. Последствия голодной юности, как я понимаю…

– Ужас какой! – содрогнулся Кофа. – Ну, делай как знаешь.

Я сделал «как знаю», и через полчаса мы оба были сытыми и довольными. Кофа все еще что-то дожевывал, а я зачарованно крошил остатки свежей булочки в бассейн: выяснилось, что там живут маленькие разноцветные рыбки. Возможно, они были очередной иллюзией, но булку уминали, как самые настоящие, к моему величайшему восторгу.

Потом я долго бродил по комнате, придирчиво выбирая место, достойное стать моей постелью, и наконец устроился на узком низеньком диванчике.

– Между прочим, тут нет никаких лиловых покрывал, так что зря ты меня ими запугивал, – заметил Кофа.

– Я не подумал, что у каждого свои предпочтения. И свои видения, разумеется. У меня свои, а у этого Вукушиха Махаро – свои… А интересно, он действительно вернулся в Черхавлу? В таком случае парень вполне может бродить где-то поблизости или даже спать в соседнем доме под этим самым лиловым покрывалом – почему бы и нет?

– Почему бы и нет, – зевнул Кофа. – Твой пример меня убедил, мальчик. Я, пожалуй, тоже попробую поспать. Если уж сон – что-то вроде входного билета, как утверждают наши хозяева, лучше бы расплатиться побыстрее.

Кажется, я спал без сновидений. Во всяком случае, у меня не осталось даже смутного ощущения: «Ведь было же что-то!» Я уже успел забыть, что так бывает.

Не знаю, как долго продолжалось это удовольствие, но полагаю, чертовски долго. Я проснулся с такой тяжелой головой, словно бы вчерашний вечер был посвящен исключительно дегустации спиртных напитков низкого качества. Тело ныло так, будто меня скатали в рулон и на несколько лет оставили лежать в таком состоянии.

– Не понравилось мне спать на новом месте! – громогласно пожаловался я.

– А мне понравилось, – отозвался Кофа откуда-то из дальнего конца огромной комнаты. – Так хорошо я не чувствовал себя даже в юности.

– Могу сказать о себе почти то же самое. Так паршиво я не чувствовал себя даже в юности! – мрачно усмехнулся я.

Потом дотянулся до своего лоохи и нашарил в кармане бутылочку с бальзамом Кахара. Признаться, я уже не мог припомнить, когда мне приходилось спасаться с его помощью не от обычной усталости, а от паскуднейшего состояния общей телесной паршивости. Труднее всего было смириться с неприятным открытием, что я до сих пор способен испытывать подобные ощущения.

– Не нравится мне все это! – резюмировал я.

Сделал хороший глоток бальзама, и жизнь снова показалась мне замечательной штукой. Но я по-прежнему был обижен на собственный организм. С чего бы эта сволочь решила испоганить мне превосходное утро в зачарованном городе?

– Не ной, сэр Макс, – добродушно проворчал Кофа. – Лучше добудь мне что-нибудь на завтрак. Я уже часа три какпроснулся и до сих пор не обнаружил в этом доме ничего съедобного.