Наваждение Монгола

Горький ком встает в горле. И это ласковое обращение претит. Прикрываю глаза и как мантру повторяю:

«Мотя. Помни о брате. Помни».

– Ты нерасторопна. Это плохое качество для моей будущей жены.

Прищуривается. Холодок только от этого жеста по коже изморозью скользит. Быстро иду в его сторону, застываю чуть поодаль в нерешительности. Не понимаю, стоит ли мне садиться или остаться стоять.

Жду его распоряжений, но мой жених не спешит пригласить меня присесть, не говорит ничего, продолжая рассматривать. Проходится черными глазами по моей фигуре, облаченной в легкое бежевое платье ниже колен и простые балетки.

Волосы я свернула в жгут на затылке, от косметики отказалась, как меня ни уламывала Марина.

Мне незачем выглядеть лучше, Айдаров меня уже купил. Если разонравлюсь, то это будет счастьем.

– Хороша…

В ответ на мои потаенные надежды звучит утверждением.

Айдаров наклоняет голову к плечу, жест как у хищника, лениво рассматривающего добычу.

Не отвечаю на похвалу, не двигаюсь и в следующую секунду чуть не верещу, когда Айдаров выбрасывает руку и тянет меня за подол юбки, касаясь голой кожи моей ноги.

По инерции лечу вперед, но мужчина встает и я не падаю на него, а врезаюсь в широкую грудную клетку. Он плотный, совсем не рыхлый, хоть и живот выпирает.

– Ну, тише, не будь пугливой.

– Вы только что спровоцировали мой страх.

Пытаюсь говорить ровно, хоть и позвоночник болит от нервного напряжения.

Ухмыляется. Улыбка тонет в седой бороде.

– Покорность, Ярослава. Это качество я хочу видеть в своей жене, и я его увижу.  

Всего лишь фраза, а я четко слышу угрозу.

Открываю рот, чтобы ответить, кладет большой палец мне на губы, лишает возможности высказаться.

– Ты должна молчать и говорить только тогда, когда получишь разрешение мужа.

В шоке распахиваю глаза. Сглатываю вязкую слюну. Пытаюсь не заорать. Не убежать и не высказать все, что думаю.

– Я к тебе с подарком, золото мое.  

Чудом не закатываю глаза.

– В день свадьбы невеста должна быть в украшении, подаренном мужем.

Улыбается и берет большой бархатный футляр в руки.

 Сморю на эту ярко-алую коробку и мне становится дурно…

– Подарок моей невесте. Знак того, что я доволен.

Мурат чувствует себя хозяином везде, ощущение, что я всего лишь вещь, очередное дополнение к коллекции.

Раскрывает футляр, а я почему-то медлю, не хочу заглядывать внутрь, словно увижу там нечто непотребное.

– Взгляни.

Приказывает и что-то злое вспыхивает в черных глазах, цепко смотрящих из-под седых широких бровей.

Повинуюсь и опускаю свой взор. На шелковой черной подкладке лежит широкий золотой обруч настолько отполированный, что я вижу в нем отражение своих шокированных глаз.

Колье в виде сердца с массивным желтым бриллиантом по центру почти с кулак ребенка и серьги к нему.

Не ждет моей реплики, вынимает украшение, небрежно отбросив коробку на столик, и внимательно смотрит в мои глаза.

– Повернись ко мне спиной.

Хриплый голос и очередной приказ, и я повинуюсь, прикрываю глаза, сжимаю пальцы в кулаки, а сама заставляю себя отдалиться от касаний мужских пальцев, вспоминаю, как буквально полчаса назад сжимала хрупкую ладошку Моти. Заглядывала в родные глаза и мысленно обещала, что справлюсь.

Мурашки бегут по коже, когда холодный металл опускается на шею, и в гнетущей тишине я отчетливо слышу, как защелкивается замок.

Ощущать Айдарова за спиной неприятно,  быстро разворачиваюсь, делаю шаг назад, но Мурат ловит меня за локоть, заставляет стоять на месте и проводит пальцем другой руки по металлу.

– Идеально.

Опять смотрит мне в глаза и этот взгляд – он черный, пустой и одновременно кажется, что заглядываешь в бездну.

Тяжесть колье ощущается слишком остро.

– Спасибо за подарок.

Выдавливаю из себя слова, чтобы не молчать. Айдаров берет паузу, чувствую, что сейчас непременно что-то случится. Ощущение гнетущей недосказанности оглушает и мне до безумия хочется снять украшение. Оно холодное, неприятное. Ощущение такое, что мне на шею не украшение ценой в миллионы надели, а слизкий червь обвил горло.

– Завтра…

Многозначительно бросает Айдаров и отступает на шаг.

– Я обязательно его надену.

Говорю то, что от меня хотят услышать, а сама поднимаю руки, нащупываю замок, пытаюсь расстегнуть удавку.

– Что ты делаешь, Ярослава?

– Хочу положить обратно в футляр, не хочу повредить такую красоту.

– Похвально. Но ты его снять не сможешь.

– В смысле?!

Улыбается многозначительно.

– До завтра. Постарайся выспаться. Следующей ночью спать ты не будешь.

– Я хочу снять украшение, – пытаюсь, чтобы голос звучал ровно.

Бросает на меня непонятный взгляд. Разворачивается на каблуках и идет на выход. Вновь давая понять, что с моим мнением никто считаться не будет.

Как только дверь за Айдаровым закрывается, я тянусь к чертовому колье, дергаю его в агонии, тащу что есть сил, пытаюсь снять, но проклятая удавка лишь больнее впивается острыми гранями в кожу.

Наконец, понимаю, что украшение не снять, хитрый замок не позволит, и единственное, чего я добьюсь своим дерганьем – это куча ссадин и синяков, а может, и порезов.