Наваждение

Они были целиком поглощены своим новым проектом, и поэтому, когда в Шелбурне появился какой-то человек, который разыскивал Сару, это явилось для них полной неожиданностью. На ферму он приехал, когда Сара возвращалась с Франсуа и малышом с конной прогулки. Она вздрогнула, еще издали заметив у порога их дома незнакомую фигуру.

Этот человек чем-то напомнил ей мистера Джонстона, нотариуса, и, как вскоре выяснилось, интуиция ее не обманула. Себастьян Мосли, как отрекомендовался прибывший, оказался юристом, совладельцем нотариальной конторы «Джонстон и Мосли». По его словам, мистер Уокер Джонстон все еще находился под впечатлением нападения диких индейцев во время своего посещения миссис Фергюссон в прошлый раз. Сара поняла, как маленький мистер Джонстон объяснил своему партнеру свое поспешное бегство. Впрочем, гораздо больше ее интересовало, зачем мистер Мосли приехал к ней сейчас. Этот человек показался ей гораздо более неприятным типом, чем его партнер, и Сара все время ждала, что он вот-вот достанет из кармана какую-нибудь мерзкую бумажонку, которую она должна будет подписать.

Однако никаких бумаг мистер Мосли с собой не привез. Оказалось, что он приехал, чтобы известить Сару о том, что ее муж скончался.

Сделав это сообщение, господин Мосли покосился на Франсуа, который стоял тут же с ребенком на руках. На лице Сары не дрогнул ни один мускул.

Кроме Франсуа, у нее не было другого мужа; Эдвард уже давно перестал для нее существовать.

— Так в чем же дело? — спросила она холодно. — Неужели вы проделали весь путь из Бостона только для того, чтобы сообщить мне эту, гм-м… печальную новость?

У нее, правда, было подозрение, что юрист отправился в дорогу, спасаясь от эпидемии оспы, которая свирепствовала в Бостоне на протяжении уже нескольких недель. В эти дни все разумные люди стремились под тем или иным предлогом покинуть город, однако она ошиблась, дело оказалось совсем в другом.

Мистеру Мосли было известно, что погибший в результате несчастного случая на охоте граф Бальфор намеревался лишить свою супругу, Сару Бальфор, урожденную Фергюссон, всех прав на наследство, передав свое движимое и недвижимое имущество и титул одному из своих незаконнорожденных сыновей. В этом месте мистер Мосли запнулся и покраснел. Граф даже подготовил завещание, но подписать его не успел.

Налицо, таким образом, была довольно сложная ситуация. С одной стороны, имелся собственноручно подписанный Сарой документ, в котором она отказывалась от всех имущественных и прочих претензий к графу Бальфору. С другой стороны, наследодатель умер, не оставив завещания, и Сара была его единственной законной наследницей, поскольку общих детей у них не было, а своих незаконнорожденных отпрысков — у графа их было четырнадцать, но юрист предпочел не упоминать об этом — он так и не удосужился признать официально. В связи с этим юрист хотел знать, не желает ли Сара оспорить документ, который она подписала некоторое время назад. В этом случае, деликатно заметил он, мисс Фергюссон могла бы поручить представлять свои интересы фирме «Джонстон и Мосли».

Но для Сары вопрос решался предельно просто. Она была не особенно богата, но ей вполне хватало того, что у нее было. От Эдварда ей не нужно было ничего — ни земель, ни денег, ни права ставить перед своей фамилией слово «графиня».

— Я полагаю, что следует передать наследство графа жене его сводного брата и четырем его дочерям, — сказала она без малейших колебаний. — Как я понимаю, кроме меня, только они имеют право на наследство графа Бальфора.

— Так-то оно так… — юрист, явно расстроившись, покачал головой. — Но не хотели бы вы обдумать все более обстоятельно, прежде чем принимать такое ответственное решение?

Господин Мосли втайне надеялся, что если Сара решит заявить свои права на наследство, то у них с Джонстоном будет работа, за которую они сумеют получить неплохое вознаграждение. Английские партнеры их фирмы, с которыми они совместно вели некоторые дела, сообщали, что наследство графа Бальфорского оценивается в огромную сумму.

— Нет необходимости говорить об этом, мой ответ окончательный, — решительно произнесла Сара.

Юрист был весьма разочарован и не стал задерживаться. Отказавшись от любезного предложения пообедать, он отправился в обратный путь, даже не дав своей лошади как следует отдохнуть, и Сара и Франсуа, стоя на крыльце своего дома, некоторое время смотрели ему вслед. Сара думала об Эдварде и о его странной смерти, но не чувствовала ни сожаления, ни радости — ничего. Все, что было связано у нее с этим человеком, было похоронено еще раньше, его судьба давно уже не трогала ее. Единственное облегчение, которое она испытала, было связано с тем, что теперь с прошлым покончено навсегда.

Но для Франсуа это было началом новой, ничем не омраченной жизни. Теперь он мог жениться на Cape — он подумал об этом сразу, как только услышал о смерти Эдварда. И когда они остались одни, он повернулся к ней и спросил:

— Вы выйдете за меня замуж, мисс Сара Фергюссон?