Наваждение

На следующий день Элистэ проснулась рано в непривычной еще для нее спальне. Кэрт уже встала и трудилась вовсю. Бокал с фруктовым соком и тарелка со сладкими булочками стояли у кровати. Элистэ быстро поела, поднялась, и с помощью служанки надела новое белое муслиновое платье; украшавшие его лиловые кружевные оборки казались ей сейчас удручающе провинциальными. Ее волосы были собраны в небрежный, почти растрепанный узел – эту прическу Кэрт скопировала с нескольких виденных ею шерринских дам и воспроизвела с удивительной легкостью. Девушки спустились вниз и в вестибюле увидели мадам во Рувиньяк. Кэрт смотрела на Цераленн с благоговейным страхом. Она в первый раз встретилась с бабушкой своей госпожи и сразу же сделалась неуклюжей и суетливой. Цераленн бросила на покрасневшую служанку взгляд, полный сожаления. К счастью, она воздержалась от комментариев Втроем они вышли из дома.

Во дворе их ждала карета Рувиньяков, отделанная серебром. Упряжь удивительного ярко-красного цвета держал в руках одетый в черную с серебром ливрею кучер. Женщин сопровождали к экипажу лакеи в таких же, как у кучера, ливреях. Тут вдруг обнаружилось, что в карете кто-то сидит. Это оказалась молодая девушка лет четырнадцати с круглым пухлым личиком, чистой розовой кожей, живыми карими глазками, вздернутым носом и округлым подбородком. Ее пепельные кудри и накрашенные в два цвета ногти блестели; слишком декольтированное летнее платье открывало взорам не по годам развитую полную грудь. Девушка была одной из многочисленных кузин, сидевших за столом вчера вечером. Лицо знакомое, но имени Элистэ вспомнить не могла.

– Доброе утро, бабуля. Я готова ехать, – заявила она и, не дожидаясь ответа, повернулась к Элистэ: – Доброе утро, кузина. Эта молодая девица – твоя служанка? Как ее зовут? Она ужасно нескладная, но совсем не противная. Если надеть на нее другое платье и заставить иначе причесаться, пожалуй, она может приглянуться новому бабушкиному лакею, а он – очень смазливый юноша, смею тебя заверить. Поваренок тоже ничего себе, но несколько вульгарен, по-моему. Однако, может быть, твоя служанка не слишком разборчива? У меня еще нет собственной служанки, говорят, будто я слишком молода. Но мой день рождения всего через несколько месяцев, а время летит быстро. По-моему, меня слишком притесняют. Кузина, может, ты одолжишь мне эту девушку, когда я буду выходить?

И без того круглые глаза Кэрт стали похожи на блюдца. Не успела Элистэ открыть рот, как заговорила Цераленн:

– Юница Аврелия, тебя сюда никто не приглашал, и твое присутствие здесь неуместно. Как ты узнала о нашей поездке? У слуг в доме длинные языки, или ты подслушивала под дверью?

– Но, бабуля… – запротестовала девушка.

– Я велела тебе не называть меня этим ужасным словом.

– Но ведь вы на самом деле моя двоюродная бабушка, и мне кажется…

– Юница Аврелия, ты дерзка, нахальна и самонадеянна. Выйди из кареты и ступай к себе в комнату.

– Но, мадам, ведь вы едете к модисткам? Я бы хотела их проведать. Возможно, они мне пригодятся, когда я сама через несколько месяцев буду представляться ко двору.

– Через несколько лет, Аврелия.

– Но я хочу сейчас. Вы что, дожидаетесь, пока увянет моя красота?

– Что до твоего умственного развития, то оно едва пустило ростки.

– А сегодня мне нужно в Новые Аркады, чтобы купить старинное золотое кружево и розетки цвета Страдания Истинной Любви.

– Хватит! – Цераленн повернулась к Элистэ: – Не будем обращать внимание на выходки, невоспитанного ребенка, все это у нее от невежества. Прости ее, пожалуйста… – Голос Цераленн стал резким, но она так и не нахмурилась. На лбу не появилось ни одной морщинки. – Оставь нас, юница Аврелия.

– Но, мадам, это несправедливо! Это не…

– Пусть она едет с нами, – вступилась Элистэ. – Я буду рада обществу, да и вообще, кому от этого плохо?

Цераленн задумалась, трость в ее руке нерешительно замерла.

– Пожалуйста, бабу… мадам! Пожалуйста! – жалобно протянула Аврелия.