Наваждение

«Еда. Он предложил мне еду». Боясь расплакаться, Элистэ молча кивнула, и он протянул ей картонную коробку, которую принес из соседней таверны. Она с жадностью, доходящей до неприличия, сорвала крышку и увидела свежайшие булочки с вареньем, салат из маринованных овощей, заливные яйца и еще теплый яблочный пирог. Невероятно. Столь роскошные блюда ей не доводилось видеть с… она уже и не помнила, с каких пор. У нее защипало глаза, засвербило в носу. Нужно взять себя в руки, а то она и вправду разревется. Схватив булочку, Элистэ мигом ее проглотила, затем так же быстро разделалась со второй. Яйцо как бы само собой проскользнуло в горло. Лишь после этого она опомнилась и, стесняясь, неловко предложила коробку Дрефу. Он отрицательно покачал головой, улыбнулся, налил из кувшина коричнево-красного напитка и подал ей чашечку. Она пригубила. Сладкий сидр! Элистэ почти забыла его вкус.

– Фабекский? – спросила она, из последних сил сдерживая слезы.

– Да. Со старыми привязанностями, похоже, нелегко расстаться.

Она наклонила голову и снова принялась за еду, а Дреф не сводил с нее глаз. Наконец она утолила первый голод и опять поежилась под его внимательным взглядом. Элистэ не нравилось, что он на нее так смотрит.

– Где мы? – спросила она, чтобы отвлечь его.

– В Крысином квартале, в тупике Слепого Кармана.

– Крысиный квартал! Да это прекрасно, Дреф! Вам, верно, улыбнулась удача? Что вы делали все это время?

– Ел, спал, работал.

– Где работали?

– Где придется, где деньги платили.

– Мне это понятно. Скажите, из Дерриваля вы сразу отправились в Шеррин?

– Более или менее. В моей жизни за это время много чего случилось, а в вашей, думаю, и того больше. У вас найдется что рассказать, начиная с того, каким образом вы вчера оказались на Кипарисах.

– Ну… мне… я пришла передать письмо какому-то Беку.

– Кто дал вам письмо?

– Ну… одна женщина. По-моему, Дреф, вчера вы сказали, что вы и есть Бек?

– Как звать эту женщину?

– Какая разница? Но раз уж мы заговорили об именах, почему вас прозвали Беком? Имя какое-то усеченное, словно кличка…

– Шерринцев позабавил мой северный выговор. Сперва меня прозвали Фабеком, потом сократили до Бека. Но так меня называть нельзя. Здесь меня знают под именем Ренуа, запомните и обращайтесь ко мне только как к Ренуа.

– Весьма любопытно. А почему вы…

– Ее зовут Жунисса?

– Кого?

– Женщину, пославшую вас с письмом? Ее зовут Жунисса?

– Возможно. Она ваша приятельница?

– Где вы с ней познакомились?

– Да, но я ведь так и не вручила письмо. Это нужно исправить.

– Не волнуйтесь, письмо уже у меня. Я еще вчера достал его у вас из кармана.

– А, понятно. Надеюсь, известия хорошие?

– Где вы познакомились с Жуниссой, Элистэ?

– Представьте, меня что-то потянуло в сон. Может, сидр так подействовал?

– Нет. По моим сведениям, Жунисса сейчас в тюрьме.

– Странные, однако, у вас знакомства.

– Неужели? Жунисса сидит в «Сундуке», верно?

– Что вы все о ней да о ней? Разве она так уж вам дорога?

– Жунисса, безусловно, стоит очень многого. Не сомневаюсь, что и вы, познакомившись с ней, пришли к такому же выводу. А встретились вы в «Сундуке», верно?

– Не нужно об этом расспрашивать! – воскликнула Элистэ, отбросив бесполезные уловки. – Не могу я говорить об этом, не заставляйте! Да будет вам известно, моя бабушка погибла. Горничная Кэрт тоже – я сама видела их казнь. И, вероятно, кузина Аврелия, и другие мои друзья, их всех убили, а в чем их вина?! Я пока живу, но мне… Нет, не хочу говорить об этом, и думать не хочу тоже, иначе просто сойду с ума…

Чашка в ее руке мелко задрожала.

– Ну, ну, Элли, бедная моя девочка, все, я не стану допытываться. Тише, успокойтесь и допейте сидр. Вот умница. Откиньтесь на подушку, и я развлеку вас историями моих путешествий, слегка их приукрасив – чтоб было интереснее. Хотите послушать?

Она кивнула. Рассказы Дрефа прежде неизменно доставляли ей удовольствие. Сидеть в мягкой постели в теплой комнате, наслаждаться дивной едой и слушать Дрефа – о лучшем она не могла и мечтать!